«Задача творчества теперь не в том, чтобы создавать новые произведения, а в том, чтобы создавать новые виды искусства.
О смысле жизни художника. И всё-таки после краха ценностей, которые искусство накапливало веками, художник может ещё выйти победителем из игры, может ещё спасти свое ощущение смысла жизни.
Во-первых, у него остается «игра в бисер» (Гессе) , т. е. он может отказаться от своей социальной функции (от которой он и раньше любил открещиваться) и уединиться в садах Артемиды, наслаждаясь плодами древа Красоты. Он может творить искусство для себя самого, постепенно эволюционируя к полнейшему эзотеризму, пока общество не догадается перестать его кормить. Всё будет в общем зависеть от тактики борьбы между теми, кто рекламирует художника, и финансовым контролем со стороны покровителей искусства.
Художник может отстаивать свою индивидуальность, опираясь на тезис Бензе об «эстетике богов». Если художник - бог, а потребители - простые смертные, то не следует ли требовать от посетителей при входе в музей профессиональное удостоверение? Что же, провозгласим «олигархический переворот», декретируем, что дистанция между творцом и потребителем должна строго соблюдаться, а отнюдь не сокращаться, что между ними нужно поставить барьер, окружить сады Артемиды решётками, требовать служебный пропуск у желающих туда войти. Можно даже ввести две категории пропусков:
- «голубые билеты», которые будут выдаваться только посвящённым, только великим мастерам, приходящим в музей, чтобы вкушать мир в садах Эдема, гениям или своеобразным священным животным Культуры, которых простой публике дозволено созерцать лишь через решетку;
- и «жёлтые билеты», выдаваемые творцам, хотя и тоже подлинным, но не отказавшимся от своей социальной функции и с увлечением занимающимся игрой, плодами которой будут программы ЭВМ по производству искусства «китча», - «пермутационную продукцию» этих машин они будут продавать технократам.
Второе возможное решение таково: творцы алгоритмов будут насыщать изголодавшееся по культуре население, технократы же будут обеспечивать оптимальное распределение произведений искусства по разным слоям социокультурной пирамиды.
Свободный и счастливый художник, освоивший программирование и пользующийся вычислительной машиной как гигантским пером, кистью или музыкальным инструментом, сможет беззаботно отдаться играм Эстетики Богов, изобретая программы, сложность которых будет превосходить его силы в достаточной степени, чтобы ему интересно было ею овладевать.
Третье решение, менее оскорбительное для сторонников демократизации культуры, чем выдача служебных пропусков в музей только представителям художественной олигархии, - это путь создания новых видов .искусства. Создание нового вида искусства - это метатворчество (термин этот здесь употреблен по аналогии с понятием «метаязык»). Потребуется разработать новую дисциплину - «исследование каналов эстетического воздействия».
Если художественное сообщение заключает в себе часть семантическую, которую можно выразить и перевести на другой язык, и часть эстетическую, связанную непосредственно со сферой чувств, если, кроме того, как известно из эстетики, уровень сложности, приемлемый для потребителя и доступный для творца, в обоих случаях ограничен возможностями человеческого ума, который у потребителя по определению «средний», а у творца, по определению же, «гениальный», то всегда можно определить некоторую максимальную сложность, допустимую для произведения искусства. Существуют универсальные правила этого рода, если даже они и не имеют пока математического выражения. Границей любого рода искусства как сообщения или как творчества является этот максимум, выше которого располагается абсолютно непонятное, а значит, практически абсолютно беспорядочное.
Переход от уровня творца к уровню потребителя лучше всего обеспечивается вульгаризацией искусства и путеводителями по коллекциям художественных произведений. Где же ещё могут найти себе почву для развития новые искусства, если не в комбинаторике впечатлений, образующей первый этап операционального поиска в любой художественной деятельности? Разумеется, очень важную роль в исследовании этого нового поля возможностей будет играть ЭВМ.
Гении Возрождения занимались своим интеллектуальным ремеслом в полном соответствии с общим устройством современного им общества. Красота искусства обеспечивалась цветом, формой, сходством, мелодичным звучанием, приятным освещением. Она сочилась естественно, была продуктом живого произвола творца, который подвергал её обработке с помощью своего таланта или гения. Как и его слушатели или зрители, он жил на проценты с капитала. При отсутствии массового потребителя объём производства искусства Кватроченто (эпоха Раннего Возрождения в Италии в XV веке – Прим. И.Л. Викентьева) намного превосходит скаредное потребление вельможных владельцев. Это позволило накопить такие внушительные запасы, что мы питаемся ими до сих пор. Но может ли подобная доморощенность иметь успех в эпоху, требующую множества новых родов искусства за жизнь одного поколения? Нужен новый подход, и в этом смысле особую ценность приобретает способность к генерации идей. Что же касается их осуществления, то в этом теперь уже можно вполне положиться на техников - в искусстве они значат не меньше, чем при создании лунохода. Нужно только сформулировать задание, а уж они с ним справятся.
Роль художника переменилась. Прибегая к умственной комбинаторике, он должен теперь создавать не новые произведения, а новые формы воздействия на чувственную сферу. Составив обширный перечень возможных каналов чувственного воздействия на человека, он должен построить на этой основе «эвристическую матрицу для открытия новых видов искусств» и затем выявлять среди возможных сочетаний элементов этой матрицы те, которые уже использовались, и те, которые до сих пор оставались незамеченными, но кажутся достойными разработки.
«Задача художника-творца, - говорил ещё Бузони, - состоит в том, чтобы создавать законы, а не в том, чтобы следовать законам, установленным другими. Тот, кто довольствуется тем, что следует готовым законам, перестает быть творцом. Творческая сила узнается по тому, в какой мере человек способен порывать с Традицией. Однако намеренное уклонение от правил само по себе ещё не творчество, и уж во всяком случае его недостаточно для создания искусства».
Абраам Моль и др., Искусство и ЭВМ, М., «Мир», 1975 г., с. 270-273.
