Двойной стандарт в научной этике по Г.Л. Тульчинскому
«Двойной стандарт научной этики: наука-в-имидже и наука-для-себя. Перечислим наиболее очевидные ценностные нормы, которым должен соответствовать «настоящий учёный»:
- интеллектуальная скромность;
- эмоциональная нейтральность;
- беспристрастность;
- бескорыстие;
- независимость;
- критичность к любому авторитету;
- открытость позиции, готовность принять критику;
- объективность, исключение партикуляризма.
Однако каждый, кто хотя бы немного знаком с бытом и нравами науки, знает, что в научных коллективах действуют другие этические максимы, с точностью до наоборот относящиеся к приведённому перечню:
- оригинальность, яркость и неординарность;
- эмоциональная вовлеченность и ангажированность научной идеей;
- способность привлечь финансовые средства к продвижению идеи, рекламе;
- признание авторитета учителя и лидера;
- скрытность и закрытость по отношению к конкурентам, готовым «перехватывать» идеи;
- верность и преданность школе, направлению, нетерпимость к «изменникам».
Складывается впечатление двойной морали, двойного стандарта. Этакого этоса науки-для-себя - по отношению к «своим», которые должны быть преданными и блюсти чистоту рядов. И другого - этоса науки-в-имидже для внешнего потребления, адресованного по отношению к другим, которые должны видеть нас открытыми к критике, нейтральными, бесстрастными и т.п., а самое главное - и сами быть таковыми.
Нормативно-ценностная система науки. Так или иначе, но даже краткое рассмотрение трёх кругов соотношения науки и этики демонстрирует многоуровневое проникновение этики в науку, пронизанность науки (как знания и как деятельности) этикой. Поэтому может и должна идти речь не о чуждости науки и этики друг другу, а о необходимости выявления и прослеживания их взаимодействия. И если экстерналистский и интерналистский аспекты влияния этики, нравственной культуры на развитие науки изучены достаточно подробно, то обратное влияние науки на нравственную культуру социума до сих пор остаётся почему-то вне систематического анализа и осмысления.
В свете проведённого предварительного рассмотрения очевидно, что в этом случае речь может идти не о корпоративной этике науки-для-себя: в этом её этос мало отличается от этоса любой другой субкультуры, и ни о какой толерантности в этом случае говорить не приходится. В культурогенезе любой субкультуры нет и не может быть толерантности, речь может идти только об утверждении и экспансии определённого идентитета.
Другое дело в случае этоса науки-в-имидже. Его нормативно-ценностное содержание резко отличает науку от других субкультур, сыграло и до сих пор играет исключительно важную роль в установлении правил социального общежития науки с другими субкультурами и даже социума в целом. Ещё Р. Мертон обратил внимание на роль пуританской этики в становлении естествознания в XVIII веке. ( До него это сделал Макс Вебер - Прим. И.Л. Викентьева). Действительно, члены Королевского научного общества были пуританами, а пуританские ценности полезности, рациональности, индивидуальной ответственности, скепсиса к традиции и аскетизма определяли и до сих пор часто определяют образ учёного (image of scientist).
С позиций этого этоса науки-в-имидже критериями научности являются объективность, независимость во взглядах, бескорыстие, бесстрастность и критичность по отношению к любому авторитету, интеллектуальная скромность и открытость к критике. Эти критерии закрепляются в специальных процедурах, формальном и неформальном общении (вузовская подготовка, аспирантура, экспертизы, защита диссертаций, научные сообщения и публикации, их отбор и редактирование, популяризация). Тем самым обеспечивается вербовка и воспроизводство научных сообществ, контроль их деятельности, организация коммуникации и общения, влияние на другие общественные сферы: органы власти, деловой мир, образование.
Наука и возникла как самостоятельная и независимая нормативно-ценностная система. Вся её история - история отстаивания и укрепления этой самостоятельности и независимости».
Тульчинский Г.Л., Наука и культура толерантности, в Сб.: Лженаука в современном мире: медиасфера, высшее образование, школа, СПб, Изд-во «ВВМ», 2013 г., с. 47-49.
