Философия
Отдельные философские парадигмы, метафоры и идеи…
Список допущений в явном видеСписок допущений / парадигм в явном виде
X
Проблемы метафизики / философии по И.М. Ефимову
«Обратимся же и мы (вслед за И. Кантом – Прим. И.Л. Викентьева) с тем же вопросом к разуму современного человека, столь гордого своим образованием, своими машинами, науками, лекарствами, бомбами, телевизорами, ракетами и тому подобным. Однако подкараулим его в тот момент, когда он, случайно оставшись один, в странной отрешенности загляделся, например, на несущиеся облака или на звёздное небо, и выскажем вслух его собственный вопрос: что там?
Скорее всего ответ будет таков: бесконечность.
Не будем до поры до времени указывать ему на то, что его разум не содержит ничего, что позволяло бы ему ясно представлять себе подобное понятие, что смысл его лишь отрицательный - отсутствие свойства (предиката) величины, но" предложим ему посмотреть под ноги на сидящего в траве светляка и спросим: а там что? нет ли и там этой спасительной бесконечности?
- Нет, - с важной снисходительностью ответят нам. - Это вполне конечное, ограниченное в пространстве тело, известный науке организм, материя, достигшая в процессе эволюции столь своеобразной и причудливой формы.
- Итак, материя, и больше ничего? Но что же такое материя?
- Это состоящие из мельчайших частиц (молекул и атомов) неорганические и органические вещества, тела, жидкости, газы, деревья, рыбы - всё, что носит имя Природы.
- А из чего состоят сии мельчайшие частицы - атомы?
- Из ядра и электронов.
- А ядро?
- Из протонов, нейтронов, кажется, ещё мезонов, где-то там есть альфа и бета частицы... В этот момент уже следует ожидать некоторого замешательства, предчувствия невозможности сдержать эту цепь «а из чего?», отговорок - «я не физик, не специалист». Если же наш собеседник окажется читателем научно-популярных журналов и в своём материалистическом упрямстве дойдёт до понятия «квант», то здесь уже будет самое время спросить его, остается ли сей загадочный квант всё ещё материей, существующей в пространстве, а, значит, и поддающейся дальнейшему делению.
- Нет? это уже сгусток энергии? Но что же такое энергия? И здесь наверняка начнется мычание, ссылки на науку, которая конечно же разобралась в этом или разберется в ближайшем будущем, или же бессмысленные ответы по замкнутому кругу - «энергия это то, что образует материю», и тому подобное. (Для ответа на этот вопрос достаточно знать учебник физики за 1-й кус любого технического вуза – Прим. И.Л. Викентьева).
Представим себе далее тот маловероятный случай, когда этот замечтавшийся современник, раздраженный и встревоженный тем, что материя, в которой он был так уверен, буквально утекла у него между пальцев, не топнет ногой, не уйдет, не станет ругаться и применять какие-нибудь не научные средства полемики. Тогда подобный же эксперимент можно проделать с его представлением о причине и следствии.
- Что так приятно освежает сейчас наши лица? Ветер.
- Что такое ветер?
- Движение воздуха.
- А отчего оно происходит?
- Воздух в атмосфере прогревается по разному, горячие слои поднимаются вверх, холодные опускаются как более тяжелые... ,
- Что же их движет?
- Сила тяжести.
- Но что же это за сила?
- Это та сила, с которой земное притяжение действует на любое материальное тело.
- Нет я не спрашиваю, как и на что она действует. Я спрашиваю: что она такое?
И тут выяснится, что ему нечего сказать, кроме того, что она - есть. Есть нечто невидимо-властное, находящееся в каждой точке пространства и нашего тела в том числе, безусловно существующее и, в то же время, не поддающееся обычному разложению разумом на составные части, не выводимое ни из каких причин.
В какой-то из древних систем объяснения мира земля изображалась шаром, лежащим на спине гигантского слона. Слон же, в свою очередь, стоял на черепахе, черепаха подпиралась удавом, удав ползал, кажется, по тигру, тигр всеми лапами опирался на спины четырех кабанов, кабаны стояли на спине кита, и, наконец, кит плавал в каком-то бездонном и безбрежном неземном океане. Какой бы нелепостью ни представлялось нам сейчас подобное объяснение, в нём всё же следует признать точный психологический расчёт создателей, верность которого могла обеспечить системе вполне сносное и длительное существование. Если бы земля была положена прямо в океан, ничто бы не могло удержать любой человеческий ум от естественного вопроса - а что же дальше, на дне океана и под ним? Но встречая на пути между шаром-землей и океаном столь интересный зверинец (порядок которого надо было, наверно, ещё заучивать наизусть и даже вести диспуты, кто на ком), всякое живое сознание отвлекалось, глазело, восхищалось, насыщало свое любопытство вполне и уже не спрашивало, в каких же берегах плещется пресловутый океан. Нечто похожее происходит и сейчас. Хотя достижения естественных наук никоим образом нельзя сравнивать с фантастическим вымыслом башни-зверинца, хотя достоверность их не подлежит никакому сомнению, именно богатство их содержания, нескончаемая цепь понятных и правильных объяснений играют сейчас для всякой любознательности роль подобной башни.
Человек замирает в восхищении перед сверкающим и необъятным многообразием расстилающегося перед ним знания и уже не замечает того факта, что далеко-далеко, в самом основании башни обязательно должно лежать нечто непостижимое, принятое как данность - Сила, Энергия, - то есть всё тот же океан с плавающим китом. Или, если и замечает, то полагает, что наука преодолеет и этот барьер, как преодолевала до сих пор все предыдущие. И убедить его, видевшего такое победоносное шествие науки в течение последних трех веков, в том, что как бы далеко она ни продвигалась и дальше, принцип полагания чего-то просто данного и необъяснимого, из чего выводится все остальное, будет сохраняться всегда, - убедить его в этом необычайно трудно. Но если б это удалось, если б, убедившись в неизменности принципа, он начал бы искать причину такого постоянства не в свойствах окружающего мира, но в самой организации человеческого разума, в законах его познавательной деятельности, то наша задача была бы наполовину выполнена: он вынужден был бы вернуться вспять из своих блужданий и искать основание всякого познания прежде всего в самом разуме, то есть задать вслед за философом всё тот же вопрос: что он такое? А уж там, где вопрос рождается из разума в процессе свободного исследования, - там вполне естественно было бы ожидать, наконец, и серьезного интереса к предлагаемому трансцендентальной философией ответу.
Внутреннее противоречие разума, обнаруживаемое в диалогах, подобных вышеприведённым, было названо великим философом антиномией (Аристотелем – Прим. И.Л. Викентьева). Его система насчитывает четыре таких антиномии (врождённых разуму противоречий), каждую из которых легко может обнаружить в себе любое непредвзятое сознание. Действительно, относительно всей совокупности наших представлений, то есть мира, который и является предметом философского познания, можно с одинаковым успехом доказывать следующие, исключающие друг друга положения:
1. Что мир ограничен в пространстве и времени; и что он безграничен в них.
2. Что мир состоит из простых, неразложимых далее частиц; и что он не может из них состоять, что не существует ничего простого и неразложимого.
3. Что причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире, и для объяснения определенного класса явлений (и в первую очередь - в жизни человека) необходимо допустить свободную причинность; и что нет никакой свободы, всё совершается только по законам природы.
4. Что к миру принадлежит или как часть его, или как его причина безусловно необходимая сущность (то есть Бог); и что нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности - ни в мире, ни вне мира - как его причины.
Во всех этих четырёх парах противоречащих друг другу утверждений, первому философ даёт название тезиса, второму – антитезиса».
Ефимов И.М., Практическая метафизика, М., «Захаров», 2001 г., с. 6-10.
