Исключение возможных рисков и ошибок
КинематографКинематограф
Внутренние обстоятельства против ТЛВнутренние трудности работы творческой личности
X
«Новое здание. Новое общежитие. Новые правила. Новые предметы. Новые течения. Новое время. Всё новое. Но неизменным остался один, самый главный момент в судьбе - сбудется или нет, быть или не быть, попадёшь или провалишься! […]
Многое изменится, но суть решающего момента не изменится никогда.
Много сложных жизненных ситуаций можно разыграть в кино. Только не придумаешь, не отрепетируешь и не сыграешь с сотней таких разных юношей и девушек их поведение в ожидании часа, который решит дальнейшую жизненную судьбу.
Тут не подскажешь, не поможешь, не предугадаешь. Если скрытой камерой пронаблюдать эти экстремальные минуты, она может запечатлеть такие «гримасы»...
В одну секунду может пропасть голос, свести челюсть, задергаться глаз, начаться истерика или нервный смех. Или же на смену волнению придёт депрессия, полное равнодушие.
И выживет тот, у кого на роду написано: артист. […]
А на лице каждого абитуриента написано: знаете, я такой... такой необыкновенный. Все говорят, что я талант! Я умею всё. И знаете, даже ни с того ни с сего могу зарыдать или расхохотаться. Ведь вы меня примете, да? А то как же, как же мне жить?!
Оценка судей иногда может быть роковой. Очаровательная девушка принята на актёрский факультет института. Она способна. И всё же главное в том, что она красива, очаровательна. Но её жизнь в кино - до двадцати пяти - двадцати восьми лет. Вместе со свежестью молодости кончается и её жизнь в кино. Точно как роза, что вянет от мороза. А потом драма.
Красивый молодой человек. Фигура, рост, лицо: анфас - профиль - всё преотлично. На него бросаются режиссёры - три, четыре роли за один год. Проходит несколько таких блистательных лет, от поклонниц нет отбоя. И он уже привык, что он таков. Но вот пошли разговоры: дескать, внешность примелькалась, стали известны и привычки, и штампики. А ведь именно они ещё совсем недавно так очаровывали всех и делали этого молодого актёра будущей надеждой.
Смотришь, а он в новой картине уже и говорит не своим голосом. Режиссер пошел на хитрость, озвучил его другим актером, чтобы вложить что-то новое, более весомое в его все ещё приятную, но уже примелькавшуюся внешность. И актёр, не достигнув тридцати двух - тридцати пяти лет...
А вот этот человечек... Что он будет играть в кино? Ни фигуры, ни роста, ни профиля... Но незаметно летит время. И исподволь, не броско для постороннего глаза, происходят изменения в молодом актёре. Он сумел, сумел схватить и разгадать необъяснимую тайну - главную тайну - стать актёром своего времени! Принять молодого человека на актёрский факультет - какой же нужен тонкий стратегический расчёт мастера-учителя! Вложить средства, когда никто пока не видит и не может предугадать в абитуриенте присутствия таланта, и только учитель всё вычислил и взялся растить этот талант. И он, этот талант, окупит затраты и сторицей возместит их! Нет для актёра высшего счастья, чем встреча с учителем, обладающим такой уникальной интуицией. […]
Только несамостоятельный художник бежит за модой. Он бежит, а она ведь тоже не стоит на месте. Побеждает тот художник, который никому не подражает, избегает чужих цитат и заимствованных ассоциаций...»
Гурченко Л.М., Аплодисменты, М., «Современник», 1987 г., с. 241-243.
