Личный демон / мойра человека по Гесиоду
«Третий вид демона (помимо упоминаемых Гомером и Эсхилом – Прим. И.Л. Викентьева), впервые появившийся в архаическую эпоху, связан с определённым человеком, как правило, с самого рождения, и определяет, полностью или частично, его индивидуальную судьбу.
Впервые мы встречаемся с таким демоном у Гесиода и Фокилида. Он олицетворяет собой индивидуальную мойру, или «долю», о которой говорил ещё Гомер, но персонификация которой впервые происходит лишь в воображении архаической эпохи. Часто этот демон кажется не более чем воплощением удачи или успеха человека; по такая удача воспринимается не как что-то неожиданное - она является частью врождённых качеств человека, как красота или талант. Феогиид жалуется на то, что от демона зависит больше, чем от характера человека: если ваш демон слабоват, то даже при благоприятном стечении обстоятельств вы ничего не добьётесь.
Тщетно протестует Гераклит, заявляя, что «характер человека - это его судьба» (ethos anthrdpoi daimon): предубеждение своей эпохи он не способен победить. Сами слова kakodaimon и dysdaimon (оба обозначают понятие «несчастный») изобретены, кажется, именно в пятом веке до н.э.; слово eydaimon («счастливый»), по-видимому, относится к эпохе Гесиода.
В судьбе, низвергающей великих царей и полководцев - Каидавла или Мильтиада - Геродот видит не случайное происшествие, обусловленное внешними обстоятельствами, и не следствие их характера, но то, что «должно было неминуемо произойти» - «ведь Капдавлу предречён был плохой конец». Пиндар благочестиво соединяет этот популярный фатализм с волей Бога: «провидение Зевса управляет демоном людей, к которым он благосклонен». В конце концов идею подхватывает Платон и полностью перерабатывает её, как он поступил и со многими другими элементами популярных верований: демон становится разновидностью высшего духа-покровителя, напоминающего фрейдистское супер-эго, который в «Тимее» отождествляется с чистым сознанием в человеке. В этих блистательных одеждах, почтенных и с моральной, и с философской точек зрения, он вдохновил славное существование древней идеи в сочинениях стоиков и неоплатоников и даже христианских средневековых авторов...»
Эрик Доддс, Греки и иррациональное, М.-СПб, «Университетская книга», 2000 г., с. 51-52.