Различные оценки, кроме Оценок числа ТЛ
Теория элит
Признание результатов творческой личностиПризнание профессиональным сообществом и/или обществом в целом результатов деятельности творческой личности
X
«- А что Бродский? Ты думаешь, у него в Америке крупное признание? Ничего подобного! Во всей Америке, я думаю, его знают тысяч двадцать. Читателей же у него, боюсь, и пяти тысяч не наберется.
- Откуда такая цифра?
- А это примерная цифра нью-йоркских элитарных изданий. Нобелевская премия не помогает человеку подняться. Это только кажется, что она создает имя. Причём я имею в виду и премии в области физики, медицины.
- Но Бродскому она дала место в университете.
- Место у него было и до премии. Премия почти ничего не решила в его судьбе. Даже гонораров за книги не прибавила.
- Я слышал, что на вечера поэтов из России приходит много слушателей. На Андрея Вознесенского, например.
- На Вознесенского сейчас много не соберёшь. Бродский может собрать в Нью-Йорке человек триста. Поэзия в Америке принадлежит элите, а не народу. Точнее, она вообще никому не принадлежит. Тиражи поэтических книг упали до тысячи и менее экземпляров. Поэзией в основном интересуются студенты, они и собирают аудитории на творческих вечерах. Америка - страна выродившейся культуры. Лишь на самых верхних этажах узкая культурная прослойка. Элита... Примерно один к тысяче.
- Ты, конечно, помнишь московские интеллектуальные кухни? Вино, папиросный дым, стихи, чтение ночи напролет, споры до одурения?..
- Ничего такого в Штатах нет. Даже близко. Всё размеренно, дистиллировано... Кстати, у американских русских тоже потихоньку падает интерес к родному, засасывают местные проблемы. К тому же, как правило, туда приезжают практически одни и те же люди, тот же Вознесенский и компания... Советские газеты уверяют вас, что на людей из Москвы собираются полные залы, все сидят, раскрыв рты. Ничего подобного, никому это не нужно.
- Но у нас писали, что Алла Пугачёва и Владимир Высоцкий собирали десять - двенадцать тысяч слушателей.
- Это музыка, песни. В те годы и Булат Окуджава собирал от трёх до пяти тысяч, сейчас же гораздо меньше.Такая деталь. Приехавшие со своими библиотеками русские люди через несколько лет начинают понимать, что там совсем другая шкала ценностей, и они перестают читать по-русски, расстаются со своими книгами, раздаривают их, продают. Они американизируются. Некоторые приезжают как раз за тем, чтобы поскорее стать американцами, напрочь охладевая к родному языку, ко всему, что связывает их с отечеством. «Россия позади, с ней всё кончено»,- рассуждают они. И ещё один штрих: катастрофически деградирует интеллигенция. […]
- Как Артур Хейли?
- У него не так, у него есть поддержка. Иностранный нобелевский лауреат - это максимум тридцать пять тысяч экземпляров прозы. И всё... Максимум.
- А Зингер? (Иссак Зингер - еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 года – Прим. И.Л. Викентиьева).
- Думаю, что тысяч тридцать, и это только в Нью-Йорке, в очень небольшой части Нью-Йорка. Зингера никто не знает. Давайте поедем и спросим у любого человека в Америке, кто такой Зингер. Вот увидите, они скорее вспомнят того Зингера, кто делал швейные машины. Зингера не существует. Набокова давно забыли. Америка блестяще умеет забывать... Набоков разбогател только за счёт «Лолиты». За счет её экранизаций... Обратите внимание, как стремительно он уехал в Швейцарию. […]
… в Нью-Йорке есть литературная элита, у которой свои правила и законы, и ты должен каким-то образом в эту элиту войти. Практически никто из русской эмиграции, кроме нескольких человек, в Америке не пробился. Русская литература сложна для американского читателя. Надо объяснять незнакомые реалии. Я знаю некоторых молодых пишущих ребят, которые решили, что они по-русски не будут писать. Сейчас они пишут только по-английски, стали американскими писателями. Они выехали в возрасте 20-25 лет - и это ещё одна потеря для русской литературы. Нина Берберова сказала мне, что единственное достойное писателя место в Америке - это университет, работа в университете. Поэт или писатель, постоянно живущий на территории университета - это некий духовный стержень, литературный попечитель студентов. Его должность «не бей лежачего» - он совершенно не ходит на работу. Просто из уважения к литературе человеку дается возможность спокойно писать.
Но я, поработав в университете, решил, что это мне тоже не подходит. Я не люблю преподавать, хотя могу это делать.
Из настоящих американских писателей литературным трудом зарабатывают, может быть, человек тридцать. Остальные заняты журналистикой, пишут бесконечные рецензии и преподают. Даже Курт Воннегут и Апдайк в последние годы жалуются, что у них уменьшается доход, они не могут позволить себе содержать большие дома. Не так всё просто, тиражи уменьшаются даже у них».
Саша Соколов: «Я вернулся, чтобы найти потерянное», в Сборнике интервью: Медведев Ф.Н., После России, М., «Республика», 1992 г., с. 29-30, 35 и 53.
