Приемы фантастики по Станиславу Лему
«Теперь обратимся к тем элементарным операциям (В этом же тексте Ст. Лем их также называет: «генерирующие структуры фантастики» - Прим. И.Л. Викентьева), которые лежат в основе творчества в сфере фантастической литературы:
1) восприятие готовой структуры событий с локальными или же нелокальными подстановками;
2) простая или сложная инверсия; вариантом чего является конверсия (изменение);
3) столкновение двух противоположных телеологии (структура игры);
4) комбинированные операции (например, групповые преобразования, в которые могут входить все из названных простых операций).
Названные операции имеют формальный характер, то есть они относятся к действиям, формирующим ситуационный синтаксис без учёта семантических последствий, которые за этим последуют. Одни и те же операторы, занимаясь определённым смысловым материалом, дают превосходные художественные и познавательно ценные результаты, а если их перебросить на работу с другим материалом, то результаты будут ничтожными. Разница заключается в основном в глубине вспашки, которую трансформационный плуг способен осуществить на семантическом поле. […]
… конверсия - как сближение далёких по смыслу понятий - это творческая операция на высоком теоретическом уровне, нам бы хотелось многое сказать, но эта проблема скорее метанаучная, чем метафантастическая. Мы упоминали о соединении магии и эмпирии; по своему смысловому значению мораль такого произведения оказалась довольно убогой и сомнительной.
Другого типа конверсию предлагает Т. Диш в «Сатр Concentration («Лагерь для концентрации»), где один из героев, болезненно «огениальненный» препаратом, который одновременно усиливает интеллектуальные способности и разрушает организм, ищет подобие Бога в лагерном палаче; при этом он ссылается на историю концентрационных лагерей, где заключённого ждала не та участь, на которую он мог бы рассчитывать, соблюдая, к примеру, все правила содержания в лагере, а та, которую ему мог уготовить непредсказуемый каприз надзирателя. Иногда там за один и тот же проступок наказывали, а иногда - награждали и т.п.
То есть Диш соединяет социографию лагерной жизни с доктриной святого Августина о милости Божией, не всегда даруемой тем, кто её более всего заслужить старается. Следует, однако, подчеркнуть, что суждения, преступающие таким способом религиозную догматику, в научной фантастике обычно не присутствуют, а повесть Диша, принадлежащая к «Новой волне», стоит в этом отношении особняком».
Станислав Лем, Фантастика и футурология, в 2-х книгах, Книга 1, М., «Аст»; «Ермак», 2004 г., с. 278-279 и 315.
