Литература
Литература
Работоспособность творческой личностиОдно из 6-ти качеств творческой личности высокого уровня
Постоянный и профессиональный тренингПостоянный тренинг для поддержания своей формы
X
Технология / правила написания романа Жоржа Сименона
«- Господин Сименон, как Вы пишете роман?
Прежде всего надо уточнить дату, когда задавался вопрос: хотя мой механизм написания романов не очень изменился, всё-таки между разными периодами существуют более или менее серьёзные различия. Я попытаюсь искренне и чистосердечно ответить раз и навсегда на этот вопрос, не имеющий, в общем-то, никакого значения.
Приехав в Париж, я начал писать рассказики для газет. Выходили они и во «Фру-фру», и в «Матен», в то время самой популярной парижской газете. Вставал я всегда рано. Жили мы на Вогезской площади, и я слышал пение фонтанов. Некоторое время в красной шёлковой пижаме я прохаживался по комнате, потом бросался к пишущей машинке и писал рассказ строк на сто - сто пятьдесят.
Потом подкреплялся стаканчиком-другим вина, усаживался в кресло, а примерно через полчаса вскакивал, кидался к машинке и принимался за следующий рассказ. Сперва у меня была только большая комната на первом этаже. Моё кресло стояло у окна во двор, и я посиживал в нём, положив ноги на подоконник. Жильцы, проходя, с любопытством посматривали на меня, пытаясь понять, чем может заниматься человек, просиживающий большую часть дня в красной пижаме, положив ноги на окно, а остальное время бешено печатающий на старой машинке. Впоследствии я смог снять ещё одну комнату на третьем этаже того же дома и стал работать в ней. Меня уже не устраивало сочинение галантных и негалантных рассказиков. Я купил с десяток популярных романов и справился, как платят за них издатели. Первый романчик, сочинённый мной, назывался «Роман машинистки»; писал я его на террасе кафе неподалеку от площади Константен-Пекер на Монмартре.
Роман был не очень длинный. Заплатили за него неплохо. Строчил я его в ускоренном темпе. А потом начал сочинять романы и потолще: приключенческие - для молодежи, о любви - для швеек, о любви же, но с любовниками и любовницами - для чувствительных привратниц. Так я работал в самом начале. Мой распорядок дня почти не менялся. Печатать я начинал в шесть утра. Около двенадцати прерывался, давая себе небольшой отдых, потом ещё несколько часов работал до изнеможения. Бывало, что за день я вырабатывал восемьдесят четыре машинописные страницы. И так тянулось довольно долго. Роман в десять тысяч строк занимал у меня примерно три дня, в двадцать тысяч - неделю. […]
Когда мы плавали по рекам и каналам на пятиметровой яхте «Жинетта», мне приходилось писать во время стоянок. В сельской местности поставить палатку на берегу канала не составляло труда. В других местах, например в Лионе, это оказывалось сложнее. Вспоминаю, как в пять утра я устанавливал на набережной, где мы пришвартовывались, складной стол и принимался печатать. Постепенно из окон ближних домов начинали выглядывать люди, и Бог весть что думали они, видя, как чуть ли не в центре города я, полуголый, в одних шортах, стучу на машинке.
Первый роман о Мегрэ, который назывался «Питер-латыш», я написал на борту рыболовной шхуны «Остгот», которую построил в Фекане. «Остгот» тогда стоял на якоре в Делфзейле, где сейчас высится двухметровая бронзовая статуя Мегрэ, который в ту пору знал о своей судьбе не больше меня. Успех практически не изменил мой распорядок дня. В шесть утра я был уже на ногах. Несколько минут прохаживался, затем садился печатать - главу утром и главу днём, так что первые романы о Мегрэ я писал за три дня. Лениться я стал гораздо позднее. Прекратил писать вечерами, и сочинение романа стало занимать у меня семь-восемь дней.
После возвращения в Париж я пошёл ещё дальше. Я превратился в маньяка. Прежде я выпивал в постели кашку кофе и принимался за работу, а теперь запретил домашним вставать раньше меня. Будильник, который практически был мне не нужен, поднимал меня примерно в шесть. Я натягивал брюки, рубашку, чистил зубы, наскоро причёсывался и спускался в кухню, где варил себе кофе.
Вечером я заранее подготавливал кабинет с той же тщательностью, с какой воздушные гимнасты в цирке перед выходом на арену проверяют упругость канатов, на которых держится их аппаратура. Я подготавливал столик, стоящий справа от машинки, пачку чистой бумаги, жёлтые папки, куда совал отпечатанные страницы, набивал пять-шесть трубок.
Глава бывала готова часов в десять-пол-одиннадцатого, иногда чуть раньше, причём безразлично, писал я о Мегрэ или не о Мегрэ. Каждая глава неизменно содержала двадцать страниц. Клянусь, что я делал это не специально. Я не нагонял, пользуясь профессиональным жаргоном, строчки. С другой стороны, не пытался ужимать главы.
Так вот и получилось, что большинство моих романов примерно одинаковой длины, за исключением четырёх или пяти, написанных для газет, которые требовали продолжений для определённого количества номеров. Не думаю, что это самые мои удачные романы. Я просто должен был дать столько-то страниц - и всё тут.
