«Как всякий революционер - и вполне в духе постоянных своих парадоксов - Чернышевский всю жизнь упорно ставил телегу впереди лошади. Свободу, независимость и равенство он считал не роскошью, свойственной сообществу умелых, энергичных, умных тружеников, а условием возникновения такого сообщества. Поэтому он и проморгал начало подлинной революции - индустриальной, - ожидая революции с вилами и топорами. Оттого и недоволен был он александровской реформой, эффект которой оказался куда менее значительным, чем предполагалось, поскольку она отпускала на волю по большей части тех, кто этой воли совсем не хотел и кого комфорт крепостного безделья вполне устраивал: все остальные, все те, кто действительно хотел работать и зарабатывать, никакой реформы не ждали и ждать не собирались. На фоне их кипучей, безоглядной жизнедеятельности Чернышевский с его сусальным, надуманным социализмом неизменно оказывался совсем не в том историческом контексте, на который он рассчитывал: ещё император Николай I, посетивший Нью-Ланарк, отметил, что коммуна Оуэна удивительно напоминает ему аракчеевские военные поселения…»
Болмат С.Л., Первый популист (Н.Г. Чернышевский) в Сб.: Литературная матрица. Учебник, написанный писателями, в 2-х томах, Том 1, СПб-М., «Лимбус Пресс», 2011 г., с. 350-351.
Тема "Социальные и политические реформы" на портале VIKENT.RU