«Трудно найти пример поэтического гения (то есть существа эгоистичного по своей природе), отказавшегося от творчества во имя общественной деятельности. Можно трунить над Маяковским, но нельзя отрицать факт сознательной жертвы: находясь в расцвете поэтических сил, он сознательно отказался от творчества, заменив его деятельностью агитатора - то есть деятельностью неуважаемой.
Правда, Рембо тоже перестал писать стихи и стал коммерсантом - но его поступок никто не рассматривает как жертву. Так происходит потому, что подобная жертва из стихов Рембо не вытекает, а для Маяковского - отказ от творчества закономерен. Этот поступок он совершил не от безумия и творческого кризиса, совсем напротив - как акт последовательного самовыражения. В русской литературе существует подобный пример - отказ от художественной деятельности ради деятельности полезной. Логика проста: творчество существует затем, чтобы образной выразительностью служить правде и добру. Так не проще ли служить правде непосредственно - не через искусственный образ, а прямо, воспитывая людей не иносказаниями, но прямой речью.
Так поступил Лев Толстой; можно назвать Маяковского последователем Толстого. Во всяком случае, трудно представить более близких героев в русской литературе. Впрочем, Толстой отказался от художественного творчества в пожилом возрасте, к тому же Толстой - прозаик, то есть человек рассудочный. Для поэта (молодого, романтического, любимца публики, острослова) оставить высокие материи ради того, чтобы прославлять продукцию магазинов и достижения народного хозяйства, - вдвойне необычно. […]
Решив служить людям, Маяковский стал отчаянно одинок: обществу его служение очень быстро перестало быть нужно, а собратья по цеху отступничества от поэзии не простили. Так он и остался ни при чём - и поэтом «гражданственной тематики» не стал, и в круг избранных лириков включён не был».
Кантор М.К., Апостол революции ( В.В. Маяковский), в Сб.: Литературная матрица. Учебник, написанный писателями в 2-х томах, Том 2, СПб-М., «Лимбус Пресс», 2011 г., с. 197-199.