Официальная / бюрократическая организация творчества
Порча научной школы
Порча творческого коллективаПорча творческого коллектива
X
Проблему Академии, какова она на самом деле и какой ей следует быть, в 1954 году затронул в разговоре с отцом (Н.С. Хрущёвым - Прим. И.Л. Викентьева) академик Капица. Отец расспрашивал Капицу, что происходит в нашей большой науке. Ответы его не радовали: и в большинстве серьёзных направлений мы отстаём, а там, где не отстаём, как в ядерной физике, это тоже заслуга не Академии, а Министерства среднего машиностроения. Капица никогда не стеснялся в выражении своего личного мнения.
Капица, как рассказывал позднее отец, сетовал на чрезмерное увлечение Академии прикладными разработками в ущерб поиску новых научных направлений. Дело в том, что начиная с 1930-х годов эффективность академических исследований оценивали не цитируемостью авторов в мировой научной печати, а эффективностью внедрения.
По словам тогдашнего президента Академии Несмеянова: передовицы Правды нас ориентировали не на большую науку.
Капица предлагал освободить Академию наук от рутины, развязать учёным руки, пусть они думают об открытиях, а не конструируют то, что может сделать любой грамотный инженер. Не занимается же Академия разработкой атомных зарядов, самолётов или танков. И прочие инженерные заботы следует отдать промышленности, а с ними и большинство прикладных академических институтов. А следовательно, станет труднее прятаться за народнохозяйственную значимость вчерашних и позавчерашних разработок и расчистится поле деятельности для настоящих учёных.
Капица посоветовал отцу вывести академическую науку из-под промышленности, ориентирующейся на давно открытое.
- К примеру, - убеждал Капица отца, - пока не существовало цветной фотографии, то и требований к ней со стороны промышленности не возникало. У нас никто ею и не занимался, пока она не появилась за границей. Только тогда мы во все тяжкие бросились догонять капиталистов. И так во всём.
Отец внимательно выслушал академика, но не торопился принимать решения. Мнение Капицы всё-таки мнение всего лишь одного академика, пусть и всемирно знаменитого. Отец попросил Булганина, только что сменившего Маленкова на посту главы правительства, поподробнее разобраться в академических делах. Булганин спустил поручение Малышеву, председателю Госкомитета по новой технике. Тот поручил проработать вопрос президенту Академии наук Несмеянову и министру высшего образования Елютину. Проработали. В Академии составили объёмистый перечень Важнейших задач развития науки в шестой пятилетке, выполнение которых выводило бы Советский Союз на передовой уровень в мире; о разделении прикладных, отраслевых и фундаментальных исследований решили не упоминать.
Булганина эта отписка удовлетворила. Отец тоже не напоминал о разговоре с Капицей, его внимание занимали целина, жильё, совнархозы, сокращение армии, - не до реорганизации Академии. Казалось, обошлось…Тем временем Академия разрасталась, С 1951 по 1956 год число занятых в её структурах различными разработками, по-прежнему в основном прикладными, почти удвоилось. В выступлении на XX съезде партии президент Академии наук Несмеянов наряду с другими достижениями отметил разработку конструкции автоматических дверей для московского ресторана Прага и новых видов стали для перьевых ручек. Правда, он посетовал, что такая приземлённость мешает развитию фундаментальных исследований, но, как мы знаем, сетовал он на словах. Составленный им уже упомянутый перечень Важнейших задач… более чем наполовину состоял из таких же чисто прикладных задач. Их приоритет диктовался прагматическими соображениями. За автоматические двери ресторана Прага заказчик платил солидные деньги, академический статус давал ощутимые преимущества разработчикам: более высокие оклады, чем в промышленности, особенно остепененным кандидатам и докторам наук, полутора- и двухмесячные отпуска.
И это в сочетании с более чем ненапряжёнными планами, а порой и вообще их отсутствием. Расставаться с вольготной академической жизнью не хотелось никому. Характерно, что люди по-настоящему творческие, увлечённые делом, переходили в промышленность без сопротивления, отпуск они практически не использовали, работали днями и вечерами, прихватывали и выходные. Сопротивлялись служащие от науки, звёзд с неба не хватавшие, но до привилегий охочие. К тому же, бюрократические структуры оценивают свою значимость по численности штата, и академик Несмеянов сокращать свой штат, а, следовательно и фонд заработной платы, количество зданий, гаражей, домов отдыха и прочего не желал.
Тем временем академики, в первую очередь физики и математики, начали бунтовать. Капица при каждом удобном случае требовал пересмотра приоритетов в пользу фундаментальных исследований. Ему вторил академик Тамм.
Последний, разочаровавшись в творческих способностях Президиума Академии, ратовал за передачу полномочий отделениям. Несмеянову всё труднее становилось удерживать Академию в узде. С проблемами Академии отец вновь столкнулся в конце 1956 года, когда академики Лаврентьев, Христианович и Соболев пришли с предложением организации Сибирского отделения. Правда, они лишь вскользь коснулись разгоравшихся в научной среде дебатов. Их интересовала Сибирь, образование там крупного научного центра, а не московская свара. Однако антипартийная группа, история с Жуковым, неурожай на целине опять отодвинули проблемы фундаментальной науки на задний план.
В третий раз о неблагополучии в Академии Хрущёв у в конце 1957 года напомнил Николай Николаевич Семёнов, тоже походя, говорили они в основном о развитии химической промышленности, но, в отличие от Лаврентьева, Семёнов порекомендовал отцу вмешаться. Академия всё больше погружается в рутину малозначимых работ, настоящей наукой там почти не занимаются, отставание от Запада нарастает, грозит стать необратимым.
ХрущёвС.Н., Никита Хрущёв: Реформатор, М., Время, 2010 г., с. 638-640.
