Гипотезы о творческих личностях
Гипотезы, связанные с творческой деятельностью и творческими личностями…
X
Появление великих личностей по В.В. Вейдле
«Личность выражается не в самосозерцании, а в творчестве, то есть в действиях, направленных из «я» наружу, а не внутрь самого «я»; к таким действиям относится и построение самой личности.
Сосредоточивание на обнажённом «я» не только не строит личности, но её разрушает. Даже у Пруста самое бледное действующее лицо - он сам, Марсель, жизнечувствительная плазма, не обладающая даже и той степенью личного бытия, какая присуща воспринимаемым ею (и только в этом восприятии данным) чужим индивидуальностям. Глубочайшая истина религии и этики, заключающаяся в словах о том, что лишь потеряв свою душу, можно её спасти, есть необходимое условие всякого творчества и самый непререкаемый закон искусства. […]
Итальянский критик Кьярини классически развил мысль о том, что великий поэт встречает наиболее благоприятные условия для своего дара, если он принадлежит времени, когдада литературный язык его страны находится ещё в младенчестве. Характерно, что на этой мысли настаивал именно итальянец: итальянскую литературу в самом деле почти начинает величайший поэт Италии; мог бы, однако, высказать её и грек, а если исправить её в том смысле, что речь может идти не только о возникновении литературного языка, но и решающем переломе в его развитии, то её можно применить к любой литературе, всё равно, говорим ли мы о Шекспире, о поэтах французской Плеяды, о Гёте или о Пушкине. Последний пример объясняет, кстати сказать, и то, почему для России (по крайней мере досоветской) вопрос о литературном языке ставился не так остро и почему движения, вполне сходного со школой «чистой поэзии», у нас не возникало.
У Данте, у Шекспира, в ранней лирике Гёте, у Пушкина поэтическое творчество всегда в какой-то мере - творчество языковое; язык ещё девственен, все его нераскрытые возможности предчувствуются в нём (точно так же и в прозе: у Монтеня, у Лютера, у переводчиков английской Библии 1611 года); каждое слово поэта как бы впервые называет обозначаемый им предмет; каждый ритм, каждый образ, каждый оборот кажутся употреблёнными впервые. Позже, когда многие возможности использованы, ритмы стали привычны, слова стёрты, приходится частично обновлять знакомый материал, довольствоваться отдельной находкой, удачным подбором в области давно известного, создавать более или менее искусственный язык, всё равно путём ли обращения к прошлому или путём произвольных нововведений.
Чаттертон недаром пытался писать на языке Чосера, Ките и Френсис Томпсон недаром возвращались к языку Шекспира или поэтов середины XVII века, Бодлер недаром смешивал язык Расина с языком журналистов своего времени, Георге недаром создал свой собственный резко обособленный язык, недаром и у нас архаизировал Тютчев, возвращался к Пушкину, Ходасевич, вслушивались в неиспользованные ещё разговорные интонации Анненский и Блок. Поэтический стиль Малларме и Валери есть лишь одна из наиболее решительных и последовательных попыток вернуть поэтическому языку утраченную им первоначальную полновесность и насыщенность».
Вейдле В.В., Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества, СПб, «Аксиома», 1996 г., с. 32 и 71-73.
