Детство и юность императрицы Елизаветы Петровны

«Императрица Елизавета царствовала двадцать лет, с 25 ноября 1741 г. по 25 декабря 1761 г. Царствование её было не без славы, даже не без пользы. Молодость её прошла не назидательно. Ни строгих правил, ни приятных воспоминаний не могла царевна вынести из беспризорной второй семьи Петра, где первые слова, какие выучивался произносить ребёнок, были тятя,  мама, солдат, а мать спешила как можно скорее сбыть дочерей замуж, чтобы в  случае смерти их отца не иметь в них соперниц по престолонаследию.

Подрастая, Елизавета казалась барышней, получившей воспитание в девичьей.

Всю жизнь она не хотела знать, когда нужно вставать, одеваться, обедать, ложиться спать. Большое развлечение доставляли ей свадьбы прислуги: она сама убирала невесту к венцу и потом из-за двери любовалась, как веселятся свадебные гости. В обращении она была то чересчур проста и ласкова, то из пустяков выходила из себя и бранилась, кто бы ни попадался, лакей или царедворец, самыми неудачными словами, а фрейлинам доставалось и больнее.

Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспиталась среди новых европейских веяний и преданий благочестивой отечественной старины. […] Двойственностью воспитательных влияний объясняются приятные или неожиданные противоречия в характере и образе жизни Елизаветы. Живая и весёлая, но не спускавшая глаз с самой себя, при этом крупная и стройная, с красивым круглым и вечно цветущим лицом, она любила производить впечатление, и, зная, что к ней особенно идёт мужской костюм, она установила при дворе маскарады без масок, куда мужчины обязаны были приезжать в полном женском уборе, в обширных юбках, а дамы в мужском придворном платье. […]

Но в своих внутренних покоях она создала себе особое политическое окружение из приживалок и рассказчиц, сплетниц, во главе которых стоял интимный солидарный кабинет, где премьером была Мавра Егоровна Шувалова, жена известного нам изобретателя и прожектёра, а членами состояли  Анна Карловна Воронцова, урождённая Скавронская, родственница императрицы, и  какая-то просто Елизавета Ивановна, которую так и звали министром  иностранных дел. «Все дела через неё государыне подавали», - замечает  современник. Предметами занятий этого кабинета были россказни, сплетни,  наушничества, всякие каверзы и травля придворных друг против друга,  доставлявшая Елизавете великое удовольствие. Это и были «сферы» того  времени; отсюда раздавались важные чины и хлебные места; здесь вершились  крупные правительственные дела. Эти кабинетные занятия чередовались с  празднествами. Смолоду Елизавета была мечтательна и, ещё будучи великой  княжной, раз в очарованном забытье подписала деловую хозяйственную бумагу  вместо своего имени словами Пламень огн...

Вступив на престол, она хотела  осуществить свои девические мечты в волшебную действительность; нескончаемой  вереницей потянулись спектакли, увеселительные поездки, куртаги, балы,  маскарады, поражавшие ослепительным блеском и роскошью до тошноты.

Порой  весь двор превращался в театральное фойе: изо дня в день говорили только о  французской комедии, об итальянской комической опере и её содержателе  Локателли, об интермеццах и т.п. Но жилые комнаты, куда дворцовые обитатели  уходили из пышных зал, поражали теснотой, убожеством обстановки,  неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; вода текла по стенным  обшивкам, комнаты были чрезвычайно сыры; у великой княгини Екатерины в  спальне в печи зияли огромные щели; близ этой спальни в небольшой каморе  теснилось 17 человек прислуги; меблировка была так скудна, что зеркала,  постели, столы и стулья по надобности перевозили из дворца во дворец, даже  из Петербурга в Москву, ломали, били и в таком виде расставляли по временным  местам. Елизавета жила и царствовала в золоченой нищете; она оставила после  себя в гардеробе с лишком 15 тысяч платьев, два сундука шёлковых чулок, кучу  неоплаченных счетов и недостроенный громадный Зимний дворец, уже поглотивший  с 1755 по 1761 г. более 10 миллионов рублей на наши деньги. Незадолго до  смерти ей очень хотелось пожить в этом дворце; но она напрасно хлопотала,  чтобы строитель Растрелли поспешил отделать хотя бы только её собственные  жилые комнаты.

Французские галантерейные магазины иногда отказывались  отпускать во дворец новомодные товары в кредит.

При всём том в ней, не как в её курляндской предшественнице, где-то там глубоко под толстой корой предрассудков, дурных привычек и испорченных вкусов ещё жил человек, порой  прорывавшийся наружу то в обете перед захватом престола никого не казнить  смертью и в осуществившем этот обет указе 17 мая 1744 г., фактически  отменившем смертную казнь в России, то в неутверждении свирепой уголовной  части Уложения, составленной в Комиссии 1754 г. и уже одобренной Сенатом, с  изысканными видами смертной казни, то в недопущении непристойных ходатайств Синода о необходимости отказаться от данного императрицей обета, то,  наконец, в способности плакать от несправедливого решения, вырванного  происками того же Синода.

Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и  своенравная русская барыня XVIII века, которую по русскому обычаю многие  бранили при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали по смерти».

Ключевский В.О., О русской истории, М., «Просвещение», 1993 г., с.  487-489.