Приёмы, инварианты, эвристики
Выявленные приёмы, инварианты, эвристики, статагеммы решения творческих задач…
КультурологияКультурологические модели и их применение в других областях деятельности
X
Г.Д. Гачев издаёт книгу: Наука и национальные культуры
В Ростовском университете вышло первое издание книги: Гачев Г.Д., Наука и национальные культуры.Вот как сам автор рассказывает о своём замысле:
«Я занимаюсь описанием национальных образов мира уже более 20 лет; приступил к исследованию национальных особенностей наук о природе после ряда сочинений о национальных картинах мира, проведенных на гуманитарном материале. Я описал русский, французский, германский, английский, эллинский, итальянский, индийский, северо-американский, болгарский, грузинский, киргизский, эстонский образы мира. Это - серия сравнительных описаний культур разных народов в связи с природой, бытом, языком и пр. Каждый уже охарактеризованный образ мира становится впоследствии рабочим инструментом, зеркалом и прожектором для выяснения и просвечивания другого, очередного - и при этом сам ещё уточняется, получая импульс обратных связей и волн. Иначе говоря, этот труд имеет свой полный смысл именно как серия и панорама национальных образов мира. В противном случае при каждом высказывании и определяющем положении о той или иной особенности данной культуры автоматически поднимается вопрос: а почему это только здесь так? Вот вам контрпример из культуры другой страны - и так без конца... Автор полностью отдаёт себе отчёт в этой трудности, но её также должен осознавать и читатель, который, учитывая условия публикации, может получить всю работу лишь по частям.
Искомая целостность каждого национального бытия трактуется как Космо-Психо-Логос, т. е. как единство «тела» (природы), души (национального характера) и духа (склада мышления, типа логики). При этом Космос и Логос более дискретны, а Психея (связь между ними) - «структура», «мировая душа» (как ее именовали древние) - скорее непрерывна. Сверхзадача здесь - выявить, так сказать, «национальные логики» или «менталитет». Однако это не удаётся сделать, оставаясь только на уровне мышления, беря лишь эти вершины айсбергов бытия народов, но надо погружаться каждый раз во всю толщу материальной и духовной жизни, и тогда очевидны станут нюансы и акценты в понимании употребляемых всеми общих терминов: что может каждый иметь в виду в контексте своей культуры. А то в интернациональном межнаучном общении постоянно сталкиваются с тем, что говорят вроде одни и те же слова, а понимают под ними разное, но не отдают себе в атом отчёта...
В наше время на эту проблему вышла, в частности, лингвистическая концепция относительности Сепира-Уорфа. Однако у них логика выводилась лишь из структуры языка, у нас же сам язык и все - из целостности бытия в национальной природе. Национальная природа - есть не просто «географическая или экологическая среда» обитания или сырье и материал для труда, но Природина народу, «скрижали завета», определенные письмена, которые Народ (её сын и супруг - как по эллинской мифологии Уран - сын и супруг Геи-Земли) рассчитывает в ходе истории, создавая культуру - как плод Труда, в котором реализуется деятельная любовь между народом и природой. Таким образом, более поздние произведения культуры народа более интернациональны (вследствие связей и общения с другими народами), но и более развёрнуты и разнообразно национальны, так что Достоевский - более развитый национальный тип, чем русич эпохи «Слова о полку Игореве», и менталитет Декарта более галльск, чем ум рыцаря Роланда. Однако выявить и описать национальную особенность чрезвычайно трудно (ибо всё дело - в тонких оттенках мысли), и от исследователя требуется применение разнообразнейшего инструментария: от статистики и фактографии до философских построений, от рассудочной аналитики до художественных образов, привлечение также личных исповедей учёных и своих самонаблюдений...
Итак, ищется «энтелехия» («целевая причина», по Аристотелю) каждого народа и его национальной культуры, система ценностных: ориентиров, которая проникает и сказывается во всем: от кухни и костюма до критерия научной истинности. И потому да не удивится читатель сего труда, когда теория «свободного падения» Галилея вдруг свяжется у нас с нисходящими дифтонгами итальянского языка, принцип баланса в трактате Паскаля о равновесии жидкостей приведен будет в связь с маневренной тактикой Наполеона, а немецкое блюдо «шнитцель» (Schnitzel - букв. «обрезок») откликается в склонности учёных Германии представлять вещество дискретным (квант Планка, например). Это - не произвольная игра ума, а тяжкий труд вэаимообъяснения одного другим, чтоб крепче и всестороннее обосновать те или иные положения.
Единое целое бытия («инвариант») может представать в разных вариантах и их сочетаниях: исторических, социальных, индивидуально-психологических, национальных. В этом труде берётся лишь один аспект проблемы, а именно: национальные образы мира, носителями которых являются этнические, культурные, региональные, языковые и прочие целостности. Конечно, этот «вариант» переплетён со всеми прочими и развивается и изменяется в ходе истории, в нём отражаются социальные и классовые интересы и противоречия; однако он обладаёт относительной устойчивостью, и его время и год - иные, чем у других образований и систем... Но причём здесь наука, весь пафос которой как раз в том, чтобы создать такое знание, объективное и общезначимое, которое не зависело бы ни от человека, его личности и чувств (Декарт для этого поставил вопрос о методе), ни от места и времени, а значит, очищенное и от национальных особенностей? И эта сверхзадача Науки - прекрасна. Но реализуется в разнообразных контекстах: эпохи, страны, личности и пр., которые сказываются в выборе предметов и проблем, в тенденциях так или иначе их ставить, поворачивать и решать, в аргументах, в способах доказательства и т. д. И в этом надо отдавать себе отчет, хотя бы затем, чтобы убирать «помехи» и «шумы».
У Ф. Энгельса в «Диалектика природы» встречаем важный поворот мысли: «Дарвин и не подозревал, какую горькую сатиру он написал на людей, и в особенности на своих земляков, когда он доказал, что свободная конкуренция, борьба за существование, прославляемая экономистами как величайшее историческое достижение, является нормальным состоянием мира животных» Тут у Энгельса совершенно справедливая констатация того, что всякое научное сочинение имеет, наряду с осознаваемым как цель смыслом научным, еще и смыслы неподозревающиеся, есть сказ, наивно-непосредственное выражение того, что за душой. Так что научное сочинение может выступить и как оболочка притчи (здесь - «сатиры»)».
Гачев Г.Д., Наука и национальные культуры, Ростов-на-Дону, «Издательство Ростовского университета», 2009 г., с. 6-8.
