Доктринёры и мужчины-неудачники формируют общественные движения по Гюставу Лебону

Гюстав Лебон пишет о формировании социалистического движения во Франции, акцентируя, что в его формировании значительную роль принимают неудачники и т.п. Время показало, что этот вывод характерен для формирования самых разных общественных движений и в разных странах…

«Полуучёными я называю тех, кто не имеет других знаний, кроме книжных, и,  следовательно, не имеет никакого понятия о действительной жизни. Они - продукт наших университетов и школ, этих жалких «фабрик вырождения», с  гибельной деятельностью которых нас познакомил Тэн и многие другие.  Профессор, учёный, студент нередко многие годы и очень часто на всю жизнь остаются полуучёными. Молодой англичанин, молодой американец, который уже  18-ти лет от роду объездил свет, познакомился с технической деятельностью и умеет обходиться сам собою, - не полуучёный и никогда не будет неудачником.  Он может быть очень мало сведущ в греческом и латинском языках или в теоретических науках, но он выучился рассчитывать только на самого себя и  руководить собой. Он владеет той дисциплиной ума, той привычкой размышлять и  рассуждать, каких никогда не давало одно чтение книг.

Самые опасные последователи социализма и иногда даже самые злые анархисты  набираются именно в беспорядочной толпе полуучёных, в особенности из окончивших курс лицеев, не нашедших себе дела бакалавров, сетующих на свою  участь учителей, оставшихся без казенных мест, университетских профессоров, считающих свои научные заслуги непризнанными. […]

Совершенно чуждые всякой действительности, они, вследствие этого, не способны понять искусственные, но необходимые условия для возможности  существования общества. Общество, управляемое ареопагом профессоров, как  мечтал о том Огюст Конт, не продержалось бы и шести месяцев. В вопросах, имеющих общий интерес, мнение специалистов в области литературы или науки отнюдь не более, а, весьма часто, гораздо менее ценно, чем мнение невежд, если этими последними являются крестьяне или рабочие, по своей профессии соприкасающиеся с действительностью жизни. Я уже настаивал на этом  положении, которое представляет собой наиболее серьёзный довод в пользу  всеобщей подачи голосов. Очень часто со стороны толпы и редко со стороны  специалистов проявляются политический ум, патриотизм и чувство необходимости защищать общественные интересы. […]

Неудачники, непонятые, адвокаты без практики, писатели без читателей, аптекари и доктора без пациентов, плохо оплачиваемые преподаватели, обладатели разных дипломов, не нашедшие занятий, служащие, признанные  хозяевами негодными, и т. д. - суть естественные последователи социализма. В  действительности они мало интересуются собственно доктринами. Всё, о чём они  мечтают, это создать путём насилия общество, в котором они были бы  хозяевами. Их крики о равенстве и равноправии нисколько не мешают им с  презрением относиться к черни, не получившей, как они, книжного образования. Они считают себя значительно выше рабочего, тогда как в действительности, при своем чрезмерном эгоизме и малой практичности, они стоят гораздо ниже рабочего. Если бы они сделались хозяевами положения, то их самовластие не  уступило бы самовластию Марата, Сен-Жюста или Робеспьера - этих типичных  образцов непонятых полуучёных. Надежда сделаться тиранами в свою очередь,  после долгой неизвестности, пережитых унижений, должна была создать изрядное число приверженцев социализму.

Чаще всего именно к этой категории полуучёных и принадлежат доктринёры, сочиняющие в ядовитых произведениях печати теории, которые подхватываются и  пропагандируются наивными последователями. Они как будто идут во главе своих солдат, а на самом деле только следуют за ними. Их влияние больше кажущееся, чем действительное: они, в сущности, только облекают в шумные, бранные фразы  стремления, не ими созданные, и придают им такую догматическую форму, которая даёт возможность главарям на них опираться. Их книги становятся  иногда какими-то священными; их никто никогда не читает, но из них можно  приводить, как доказательство, заглавия или обрывки фраз, воспроизводимых в специальных журналах. Неясность их сочинений составляет, впрочем, главное условие их успеха. Как Библия для протестантских пасторов, сочинения эти для  тех, кто верит, представляются как бы прорицательными книгами, которые стоит  только открыть наудачу, чтобы найти там решение любого вопроса.

Итак, доктринёр может быть очень сведущ, но это ничуть не мешает ему  оставаться крайне наивным и лишенным здравых понятий, и вместе с тем очень часто недовольным и завистливым. Заинтересованный только одной стороной  вопросов, ум его остаётся чуждым ходу событий и их последствиям. Он не способен понять сложность социальных явлений, экономические законы, влияние  наследственности и страстей, которые управляют людьми. Руководствуясь только книжной и элементарной логикой, он легко верит, что его мечтания могут  изменить ход развития человечества и управлять его судьбой.

Больше всего он верит в то, что общество должно так или иначе измениться в  его пользу. Что действительно его заботит - это не осуществление социалистических доктрин, а водворение во власти самих социалистов. Ни в  какой религии не было так много веры в народных массах и так мало её у  большинства главарей.

Разглагольствования всех этих шумных доктринёров очень туманны; их идеал  будущего общества очень химеричен; но что уже совсем не химерично - это их страшная ненависть к современному обществу и их горячее желание разрушить  его. Но если революционеры всех времен были бессильны что-нибудь создать, им  было не очень трудно разрушать. Ребёнок может легко сжечь сокровища искусства, для накопления которых потребовались целые века. Таким образом,  влияние доктринёров может вызвать революцию победоносную и разрушительную, но дальше этого оно не может идти. Неискоренимая потребность быть под  чьим-либо управлением, которую всегда проявляла народная толпа, привела бы  быстро всех этих новаторов под власть какого-либо деспота, которого, впрочем, они же первые стали бы восторженно приветствовать, как доказывает  то наша история. Революции не могут изменить дух народа; вот почему они никогда ничего не порождали, кроме полных иронии изменений в словах и  поверхностных преобразований. И, однако, из-за таких-то ничтожных перемен  человечество столько раз было потрясено и, без сомнения, будет и впредь подвергаться тому же.

Чтобы резюмировать роль разных классов в разрушении общества у латинских народов, можно сказать, что доктринёры и недовольные, созданные школой, действуют, главным образом, расшатывая идеи, и служат, вследствие  порождаемой ими умственной анархии, самыми ядовитыми агентами разрушения; что буржуазия помогает своим равнодушием, страхом, эгоизмом, слабостью воли,  отсутствием политического смысла и инициативы, и что народные слои будут действовать революционным образом, довершая разрушение здания, уже  шатающегося на своем основании, как только оно будет достаточно потрясено».

Гюстав Лебон, Психология социализма, СПб, «Макет», 1995 г., с. 82-88.