Творческое развитие юношей и девушек
Творческое развитие юношей и девушек
Функционирование научной школыФункционирование научной школы
Групповое принятие решенийГрупповое принятие решений
X
Семинар-коллоквиум как инструмент обсуждения проблем учёными по Н.В. Тимофееву-Ресовскому
Н.В. Тимофеев-Ресовский участвовал в работе семинара биологов С.С. Четверикова, семинара физиков Нильса Бора и относился к подобной форме работы как к рабочему инструменту настоящего учёного:
«Мне, с одной стороны, может, и не повезло, а с другой стороны, очень повезло... В конце концов, я считаю, что мне повезло... Я во всех кружках наших, до 20-х годов уже, послеуниверситетских, всегда был ежели не самым молодым, то из младших. Я говорю «повезло», потому что тем самым я очень много от этих кружков получал. Дело в том, что в качестве младшего я принимал участие в, так сказать, мероприятиях, слушал доклады, участвовал в прениях людей значительно более образованных и старших по сравнению со мной. Это, конечно, меня довольно быстро развило в разных псевдонаучных направлениях, так скажем. Приучило сравнительно рано к серьёзной литературе, к серьёзным точкам зрения на разные вещи, понимаете? Это, конечно, очень важно. Одно дело быть сравнительно уже сформировавшимся молодым человеком и участвовать в кружке с мальчишками, а другое дело - мальчишкой участвовать в кружке молодых людей обоего пола. В некоторых отношениях ведь девчонки развиваются быстрее нас, мальчишек. Я говорю сейчас про возраст от 12 до 18 лет».
Тимофеев-Ресовский Н.В., Воспоминания, М., «Вагриус», 2008 г., с. 46.
«Описанный Тимофеевым-Ресовским способ отношения к необычным серьёзным проблемам в ситуации перехода от старой науки к новой царил и в кругу Н. Бора. Тимофеев-Ресовский об этом рассказывает: «Как-то, совершенно самостоятельно, из Мюнхена приехал к Бору на один из трёпов молодой, якобы подающий надежды, немецкий теоретический физик, приват-доцент и очень серьёзный молодой человек. Все были удивлены, что он явился без приглашения и назвали его правильно наглым немцем. Он всё отсидел и пришёл в полный ужас. А боровские коллоквии - они весёлые. Особенный мастер по тихой издёвке - Дирак, Шрёдингер тоже мог запустить очень злую издёвку. Издевались часто над самим Бором, и Бор тоже умел издеваться, ежели нужно, неплохо. Вообще, хохм разных там было полно. Вот немец после этого коллоквиума подошел к Бору, когда все гуляли в институтском парке, и говорит: «Херр профессор, всё это очень интересно, конечно, но я в ужасе: ведь у Вас совершенно несерьёзный тон. Издевались даже над Вами, херр профессор. Что же это такое!?» На что Бор ответил: «А знаете, коллега, Вы, наверное, это не ощущаете ещё, но ведь у нас в физике сейчас происходят такие замечательные, интересные и важные вещи, что остаётся только гаерничать».
Истории Тимофеева-Ресовского, рассказанные им самим, журнал «Человек», 1992 г., N 3, с. 159-160.
О собственных семинарах-коллоквиумах Н.В. Тимофеев-Ресовский рассказывал так:
«... Наш коллоквиум был организован, как я организую все свои коллоквиумы: на каждом собрании назначался «провокатор». Задача его: спровоцировать дискуссию. Он кратко, почти афористично и обязательно с юмором формулировал проблему, чтобы позадористей, чтобы не серьёзно. Серьёзному развитию серьёзных наук лучше всего способствуют легкомыслие и некоторая издёвка. Нельзя относиться всерьёз к своей персоне. Конечно, есть люди, которые считают, что всё, что делается с серьёзным видом, - разумно. Но они, как говорят англичане, не настолько умны, чтобы обезуметь. На самом же деле, чем глубже проблема, тем вероятней, что она будет решена каким-то комичным, парадоксальным способом, без звериной серьёзности».
Гранин Д.А., Зубр, журнал «Новый мир» 1987 г., N 1, с. 83.
«Ещё на Лубянке я затеял коллоквий. Там Васютинский, профессор, прочёл нам курс древних культур. Коллоквий у нас был выдающийся. Потом в Бутырках был, где я с Солженицыным просидел. Он тогда участвовал немножко в нашем коллоквии. А потом был и в лагере. В Бутырках у нас участвовало человек 17. Три попика было - два православных и один униатский. Мы его, между прочим, там окропили и окрестили, обратно приняли в лоно православной церкви: он очень просил. Биолог - один я. Четыре физика, четыре инженера, два энергетика и один экономист. Я там читал доклады о биофизике ионизирующих излучений, о хромосомной теории наследственности, о копенгагенских общеметодологических принципах, о значении этих принципов для современной философии онтологического направления, для современной онтологии. Затем физики читали по своей науке. Из 17 человек живы остались Каган да я. Попик-то униатский, которого мы окрестили, очень был силён по патристике. Он нам патристику читал - учение о святых отцах церкви (изучением именно отцов церкви занимается дисциплина «Патрология» – Прим. И.Л. Викентьева). Очень интересный был курс. А старый православный попик, совершенно замечательный, отец Гавриил, прочёл нам три лекции о непостыдной смерти. Почти всем нам это понадобилось потом. Вкратце философское содержание сводилось к тому, что всякие люди начинают думать о смысле жизни и выдумывают обыкновенно всякую чепуху. А смысл-то жизни очень прост - непостыдно умереть, умереть порядочным человеком, чтобы, когда будешь умирать, не было совестно, чтобы совесть твоя была чиста. Совершенно замечательная лекция была. И, наверное, так через недельку он и преставился».
Тимофеев-Ресовский Н.В., Воспоминания, М., «Вагриус», 2008 г., с. 320.
