АНТИ-риски
Исключение возможных рисков и ошибок
Военное делоОтдельные творческие решения в военном деле…
X
Освобождение потенциала народа властями при опасности по И.М. Ефимову
«Военный потенциал общества прямо пропорционален социально-экономическому Мы-можем; но исход войны будет зависеть не от абсолютных размеров Мы-можем, а от той доли его, которую народ сумеет высвободить, пожертвовать на борьбу.
(Например, в 1929 году Франция и Германия были одинаковыми индустриальными демократиями, причём благосостояние французов - победителей в предыдущей войне - было явно выше. Однако пришедший к власти нацизм, используя аппарат тоталитарного принуждения, смог реализовать немецкий военный потенциал гораздо полнее, что и принесло ему головокружительные победы первых лет войны.)
Конечно, если в государстве всё задавлено гнётом, а уровень производства ничтожен, может возникнуть впечатление, что и высвобождать нечего: размеры социально-экономического Мы-можем так малы, что дальнейшее уменьшение его для нужд войны кажется практически невозможным.
Но в целях самозащиты деспотическое Мы поспешно дарует или обещает своим подданным всякие льготы и послабления. Правительство меняет тон своих указов и обращений (знаменитое сталинское «братья и сестры»), начальствующие делаются мягче к подчинённым, надсмотрщики остерегаются слишком избивать поднадзорных. Суворова вызовут из ссылки; Туполева, Королёва, Рокоссовского, Войно-Ясенецкого выпустят из лагерей, начнут открывать заколоченные церкви.
Для некоторых народов война является «отдыхом от подготовки к ней», несёт на первых порах радостное возбуждение и смутные надежды. Из уст в уста передаются россказни о том, что «одолеем супостата - и всем выйдет воля». Подданным как бы даруются новые права, но реальное пользование ими откладывается до начала мирного времени; внешне социальное Мы-можем остаётся без перемен, и тем не менее искомая разница налицо: она равна всей сумме расширения социальных Я-могу, обещанных людям в случае победы. Неважно, что обещания эти часто не выполняются, что правители ведут себя на манер спартанских олигархов, которые как-то приказали выделить две тысячи наиболее отличившихся в боях илотов (им была обещана свобода), водили их по храмам с пением хвалебных гимнов, а потом где-то тихо перебили, как наиболее опасных. Кто помнит сейчас несчастных илотов?
Поляки, умиравшие в Испании за Наполеона? Марокканцы, добывшие победу Франко? Итальянцы, приведённые Гитлером на берега Волги? Но даже если властители обещают свободу всерьёз, их скоропалительная покладистость может оказаться такой же запоздалой, как освобождение рабов в Греции перед угрозой римского нашествия в 146 году до Р. X.; «было уже слишком поздно, и победитель Луций Меммий продал на одних и тех же аукционах хозяев, взятых в плен, и их рабов, получивших свободу». Тем не менее, приём этот продолжает применяться и время от времени оказывается действенным.
Как это ни парадоксально, сама бедность народа иногда делалась мощным оборонительным средством. Вторгнувшиеся вражеские армии, не находя на захваченной территории провианта, рано или поздно вынуждены были отступить. Германцы против римлян, скифы против персов, шотландцы против англичан часто с успехом пользовались этим оружием. Во время войны со шведами «русские, отступая, опустошали все кругом с такой неумолимой последовательностью, что Карлу XII с большим трудом удавалось содержать свои войска, растянувшиеся по большой северной дороге на Москву». В конце концов они были вынуждены свернуть на юг, что дало Петру I время собрать силы и явиться под Полтаву во всеоружии».
Ефимов И.М., Метаполитика: наш выбор и история, Л., «Лениздат», 1991 г., с. 82-83.
Атмосфера свободы как условие культурного взлёта по И.М. Ефимову
