Отрицательное восприятие нового
Отрицательное / негативное восприятие нового
Художественная прозаЛитературные произведения о творческих возможностях человека
X
Размышление о «применении разума» по Вольтеру...
Вольтер публикует повесть «Задиг или Судьба»
«Повесть состоит из маленьких, в одну, две странички главок, в которых каждая строка заключает важную для всего просветительского движения мысль. Молодёжь времен Вольтера вкушала как сладостный нектар опасный в те годы смысл этих его строк. Герой повести - юный Задиг. Он богат, следовательно (!), окружён друзьями. (Вольтер никак не может обойтись без иронии.) У него доброе сердце, приятное лицо, трезвый ум. «Следовательно», он должен быть счастливым. Увы! Именно потому, что он добр, умён, благороден, честен, - он несчастен, ибо в этом мире всё наоборот. Безумный мир, в котором царят сумбур, хаос, нелепости и предрассудки.
Однако рассмотрим все нравственные и интеллектуальные достоинства Задига, как их описал Вольтер. Это очень важно. Здесь положительный герой Вольтера-просветителя, здесь программа духовных качеств идеальной личности, как она мыслилась вождю просветительского движения.
Задиг был человеком здравого ума, то есть был убеждён, что год имеет 12 месяцев и солнце вращается вокруг своей оси. За это халдейские маги (имеются в виду, конечно, католические проповедники, как, впрочем, и служители всех вообще религиозных культов) объявили его врагом государства и безнравственным человеком. Задиг получил хорошие задатки от природы. Эти задатки были развиты воспитанием. Для Вольтера и всех просветителей роль воспитания казалась наиважнейшей. Воспитание гражданина прежде всего, иначе говоря, человека, полезного обществу. Задиг великодушен и благороден и, пожалуй, снисходителен. (Он понимает и часто прощает человеческие слабости.) Он не претендует на знание абсолютной истины и убежден, что «самолюбие - это шар, наполненный ветром, и лопается от малейшего укола булавкой». Он умеет сдерживать свои страсти и ничего не преувеличивает, то есть не впадает в крайности.
Задиг умён, но старается не показывать этого, ибо «кичиться умом - значит испортить лучшую минуту самого блестящего общества». Он обладает еще одним бесценным качеством - искренностью и естественностью поведения, предпочитая всегда «быть, а не казаться». Герои Вольтера, как и положено быть герою просветительской литературы, чужд мистике. «Я не люблю ничего сверхъестественного, люди и книги, говорящие о чудесах, мне всегда не нравились», - признаётся он. Наконец, он демократичен по всем своим общественным идеалам и готов видеть самые высокие достоинства в человеке, стоящем на самой низкой ступени социальной иерархии. («Жила когда-то песчинка, которая жаловалась, что она всего лишь безвестный атом в пустыне, но через несколько лет она превратилась в алмаз и теперь украшает корону индийского короля».)
Герой Вольтера, конечно, по-Вольтеровски скептичен. Однажды жена Задига Азора стала порицать свою подругу:
- Она только что похоронила мужа и дала клятву не выходить замуж вторично... пока ручей не изменит своего русла.
- Это похвально, - сказал Задиг.
- Да. Но знаешь ли, что она делает сейчас?
- Что же?
- Отводит русло ручья.
- О женское непостоянство!
Задиг решил проверить верность своей супруги. Эксперимент кончился тем, что Азора чуть было не отрезала бритвой его нос, дабы излечить его друга от мнимой болезни. (История в духе сказок «Тысячи и одной ночи»)
Задиг стал философом и занялся наукой. («Нет ничего прекраснее как изучать книгу природы. Нет ничего прекраснее жизни философа».) Занятия философией научили его «видеть то, что не видели другие». Его глаза остры, а ум проницателен. Но вскоре он узнал, что в этом безумном мире обладать умом и знаниями опасно.
Однажды у королевы пропала собачка.
- Не видали ли вы? - спросили у Задига слуги королевы.
- Маленькую сучку на коротких ножках?
- Да, да.
- Породы испанской ищейки?
- Да, да.
- Хромает на правую переднюю лапку?
- Да, да. Так где же она?
- Не знаю. Не видел.
- Да он смеётся над нами!
И Задиг предстал перед судом. «Звёзды справедливости! Бездны науки! Зеркала истины! (Это - судьи! Ирония Вольтера неисчерпаема.) Задиг рассказывает на суде о том, как по следам, оставленным собачкой, по малейшим, едва заметным приметам он воссоздал в воображении её внешний облик. Перед нами первый набросок детективного жанра, и Задиг выглядит давним предком известного нам Шерлока Холмса.
Повесть Вольтера - в сущности серия новелл. С его героем случаются самые диковинные приключения. Вот он в компании богословов. Они жарко спорят. О чём же? В книге Зороастра, персидского божества, записан запрет употреблять в пищу грифонов. «Но грифонов нет на свете и никогда не существовало, - говорят одни. «Они существуют, раз есть запрет их не кушать, - возражают другие.
- К чему спор, - попытался образумить богословов Задиг, - если грифоны существуют, мы их не станем употреблять в пищу, исполняя предписания Зороастра, если их нет, мы волей-неволей не станем ими питаться. Значит в том и другом случае мы исполним волю бога.
- Он еретик! - вскричал самый старый и самый тупой из богословов, - На кол его! И бедному Задигу не поздоровилось бы, не приди к нему на выручку его друг Кадор. («Один друг лучше ста попов», - замечает при этом Вольтер.)
В другой раз Задиг оказался в ещё большей опасности. Прогуливаясь в саду с двумя друзьями и одной дамой, он начертал на глиняной дощечке мадригал в честь дамы. Затем, не считая себя хорошим поэтом, разбил дощечку и бросил в кусты. Некто злой и завистливый человек подобрал один черепок и отнес его королю. На черепке сохранилась только первая половина текста, и она содержала опасную крамолу:
Неполный вариант:
Великим злом
На троне утверждён,
И благу общему
Единственный противник
Полный вариант:
Великим злом земля потрясена,
На троне утверждён, король то зло смиряет,
И благу общему любовь лишь угрожает,
Единственный противник наш – она.
Задиг, и его друзья, и даже дама были взяты под стражу. Задига не стали слушать (за него говорил черепок) и приговорили к казни. Собралась толпа, ей хотелось видеть, с каким настроением будет умирать этот молодой человек. Никто не огорчался, и только его родители были опечалены: им ничего не оставалось от имущества сына, всё его состояние шло в казну и доносчику. (Вольтер сомневался даже в родительских чувствах людей, отуманенных корыстью.) Между тем чудесным образом второй черепок оказался в руках короля, черепки сложили и увидели безобидные шутливые стихи о любви и её опасностях.
Король простил и помиловал и автора стихов и его друзей.
Эпизод замечательный. Вольтер раскрыл метод своей собственной работы. Он не раз прибегал к нему в борьбе с церковью и монархическими порядками. Открыто идти на врагов было опасно, а их руках были полиция, тюрьмы, армия. Вольтер использовал приём «ошибок», «опечаток» и пр. Вместо слова «ате» (душа), самого частотного в речах христианских проповедников, можно, например, «ошибочно» вставить слово anе (осёл) и смысл соответственно преобразится. Сама метаморфоза приведенных стихов в повести Вольтера весьма многозначительна. Читателю бросалась мысль, что монарх «великим злом на троне утвержден», что он «благу общему единственный противник».
И вот Задиг министр. Вольтеру, конечно, понадобился этот пост, чтобы раскрыть свою политическую программу. Первое, что сделал его герой в роли министра - это утвердил силу закона. Перед законом все равны - и король и пастух. Если Задигу случалось привлекать граждан к суду, то «судил не он, а закон». Таким образом исключалось всякое своеволие судьи, а следовательно, и злоупотребление. Закон, по мнению Задига - должен быть гуманным, то есть помогать гражданам, а не устрашать их. И ещё одно качество отличало Задига-министра: он руководствовался принципом: «Лучше упустить виновного, чем осудить невиновного». [...]
В своих странствиях Задиг столкнулся в одном племени с жутким обычаем. «По смерти мужа, жены добровольно шли на костер и сжигали себя».
- Вы очень любили своего мужа? - спросил он у одной молодой вдовы, которая приготовилась к самосожжению.
- Я? Нисколько. Это было настоящее животное, ревнивец, невыносимый человек, но я решила сгореть вместе с ним на костре.
- Наверное, это очень приятно гореть живым? - спросил Задиг.
- Что вы! Это ужасно. Но нужно пройти через это. Я набожна, и моя репутация будет погублена, если я не решусь умереть. Все будут смеяться надо мной, - рассуждает дама.
- Уже тысячу лет, как жёны сжигают себя. Кто осмелится отменить закон, столь древний, - говорят удивлённому Задигу.
- Разум древнее, - отвечает Задиг».
Артамонов С.Д., Вольтер и его век, М., «Просвещение», 1980 г., с. 134-139.
