Процесс просветления по Отто Вейнингеру
«Точно также всякому научному открытию, технологическому изобретению или художественному созданию, предшествует родственная стадия темноты, подобно той, откуда Заратустра вызывает своё учение о вечном возвращении (Wiederkunft).
«Встань бездонная мысль из глубины моей! Я твой петух, твой предрассветный туман, заспавшийся червь: встань, встань! мой голос должен тебя разбудить!» Весь этот процесс в своём поступательном шествии, от полной спутанности до сияющей ясности, подобен ряду воспринимаемых нами пассивно картин, когда с какой-нибудь пластической группы или рельефа снимают одно за другим обвивавшие его влажные покрывала. При открытии памятника зритель переживает нечто подобное. Точно также, если я вспоминаю, напр., слышанную однажды мелодию, процесс этот в точности повторяется, хотя часто настолько быстро, что его трудно уловить.
Каждой новой мысли предшествует такая, как я её называю, стадия «предмыслия», когда выплывают и рассыпаются геометрические фигуры, кажущиеся фантазмы и туманные образы, когда появляются «колеблющиеся формы», окутанные мраком картины, таинственно манящие маски. Начало и конец всего этого хода мыслей, которые я кратко называю процессом «просветления», относятся между собой так, как два впечатления, полученные очень близоруким субъектом от находящегося вдали предмета, - одно - в очках, другое - без очков.
И как в жизни отдельного индивидуума (который, может быть, умрёт прежде, чем закончит весь процесс), точно так же и в истории исследований «предчувствия» всегда предшествуют ясному познанию. Это тот же процесс просветления, распределённый на целые поколения. Пусть вспомнят, напр., о бесчисленных предвосхищениях у греков и в более новое время теории Ламарка и Дарвина, за которые «предвозвестники» их чрезмерно восхваляются, о предшественниках Роберта Майера и Гельмгольца, о тех случаях, когда Гёте и Леонардо да Винчи, - правда, может быть, разносторонние люди, - предвосхитили позднейший прогресс науки и т.д., и т.д. О таких именно предварительных стадиях идет обычно речь, когда открывают, что та или иная мысль не нова, что её можно найти у того или другого мыслителя, поэта и пр. Подобный же процесс развития наблюдается так же при всех художественных стилях в живописи и музыке: от неуверенного прикосновения, осторожных колебаний до полной победы. Умственный прогресс человечества в науке основывается так же на лучшем и лучшем описании и познании одних и тех же явлений; это процесс просветления, распространённый на всю человеческую историю; то что мы замечаем нового, то в сравнении с этим процессом мало достойно внимания.
Сколько степеней выяснения и дифференцированности пройдет содержание известного представления, вплоть до полной и отчётливой, не задёрнутой никаким туманом мысли, может наблюдать всякий, кто старается усвоить новый трудный предмет, напр., теорию эллиптических функций. Как много степеней понимания нужно пройти (особенно в математике и механике), пока всё не предстанет в полном порядке, в совершенной системе, ненарушенной и стройной гармонии частей к целому! Эти степени соответствуют отдельным этапам на пути просветления.
Процесс просветления может протекать также и а обратном порядке: от полной ясности до полной неопределённости. Это обратное движение - ничто иное, как процесс забывания; обычно он растягивается на довольно значительное время, и лишь случайно можно заметить отдельные точки на его пути. Даже прекрасно сооруженные улицы тотчас разрушаются, если не заботятся о их «восстановлении», и подобно тому, как из юношеского «предмыслия» развивается интенсивная блещущая «мысль», так и от неё происходит переход к старческому «послемыслию»; как брошенная лесная дорога зарастает справа и слева травой и кустарником, так стирается день за днём и ясный отпечаток мысли о каком-нибудь явлении, уже не служащим для нас предметом мышления. Один из моих друзей открыл отсюда и обосновал самонаблюдением следующее практическое правило: кто хочет что-нибудь изучить, будь то музыкальный отрывок или отдел из истории философии, тот не должен посвящать себя усвоению этой работы без перерывов; ему нужно будет повторять отдельные части данного материала по несколько раз. Вопрос в том, как велики должны быть перерывы для более целесообразного усвоения? Выяснилось - и это должно иметь общее значение, - что повторение следует возобновить, когда не окончательно ещё иссяк интерес к работе, когда наполовину владеют ещё своим сознательным мышлением. А когда предмет уже достаточно исчез из памяти, так что он не интересует нас, не возбуждает ни любопытства, ни любознательности, тогда результаты первого усвоения стираются, и вторичное изучение их не усиливает: здесь приходится сделать вновь значительную долю работы просветления».
Отто Вейнингер, Пол и характер. Принципиальное исследование, М., «Терра», 1992 г., с. 100-102.
