После Первой мировой войны Вальтер Гропиус становится одним из основателей в городе Веймаре школы «Баухауса» (само название «Bauhaus» обозначает «дом строительства» и является инверсией известного термина «Hausbau» - строительство дома).
«Баухауз был беспрецедентным экспериментом, проводившимся в послевоенной Германии с целью достигнуть единства промышленности и искусства. Он ставил перед собой грандиозную и потому, может быть, неосуществимую задачу - распространить из одного центра влияние нового искусства на абсолютно все виды художественного ремесла вплоть до текстиля и книгопечатания так, чтобы конечным результатом было бы не создание индивидуального художественного изделия, а получение модели для последующего серийного промышленного воспроизводства.
Создатель и идеолог Баухауза Вальтер Гропиус собрал вокруг себя в качестве преподавателей, носивших здесь звание «мастеров», многих активных поборников нового. Здесь работали и видный впоследствии архитектор, и дизайнер Марсель Брейер и декоратор Ласло Моголь-Надь, и представители ультралевых направлений в изобразительном искусстве Василий Кандинский и Пауль Клее».
Мачульский Г.К., Мис Ван Дер Роэ, М., «Издательство литературы по строительству», 1969 г., с. 50-52.
«Вокруг Гропиуса в Баухаузе собирается яркий, но разнохарактерный коллектив преподавателей. Наряду с теми, чье мышление было последовательно прогрессивным, работали равнодушные к социальным проблемам приверженцы художественного «авангардизма», такие, как Л. Фейнингер (с 1919), П. Клее (с 1920) и В. Кандинский (с 1923). Лишь безусловное отрицание господствующих мещанских вкусов и эклектики объединяло всех работников Баухауза. Гропиус направлял их деятельность к выработке универсальных принципов формообразования, единых для архитектуры и дизайна, к созданию новых методов преподавания, развивающих способности свободного решения задач, поставленных жизнью, без оглядки на «образцы», на общепринятое и привычное (в этом Баухауз сближался с московским Вхутемасом).
Такое направление училища привело Гропиуса к столкновению с консервативными городскими властями Веймара. Не принимая компромисса, Гропиус переводит Баухауз в небольшой промышленный город Дессау. В 1925-1936 годах здесь для Баухауза был построен по его проекту новый комплекс зданий, который стал как бы манифестом, вещественно утверждающим принципы рационалистической архитектуры. Смелое асимметричное построение масс отражало организацию функциональных процессов. В контрастах горизонталей и вертикалей ощутимо влияние экспериментов советского архитектора и художника Эль Лисицкого. Здание Баухауза в Дессау было вершиной творческого пути Гропиуса. […]
В 1928 году Гропиус оставил Баухауз и переехал в Берлин с тем, чтобы всецело посвятить себя работе в области массового жилищного строительства. Он пытался осуществить свою мечту об архитектуре, способной улучшить условия жизни широких масс, создать постройки, которые при минимальной стоимости позволяют рационально организовать быт и обеспечить необходимый человеку уровень комфорта и гигиенических условий. Чтобы дать всем квартирам в равной мере максимум солнечного света и воздуха и вместе с тем выразить идею равноценности жилищ, Гропиус разработал приём «строчной застройки», при которой стандартные корпуса домов располагаются параллельными рядами. В 1927-1928 годах Гропиус применил этот прием в поселке Даммершток близ Карлсруэ, а в 1929 году - в большом жилом комплексе Сименсштадт на окраине Берлина».
Иконникова А.В., Мастера архитектуры об архитектуре, М., «Искусство», 1971 г., с. 325-327.
«Наблюдается интересная параллель между начальным курсом Баухауса и детскими упражнениями, которые предложил в свое время Фридрих Фрёбель, придумавший детские сады.
Фрёбель раздавал детям клубки шерсти, кубики, дощечки, бумагу и обручи. И просил их рисовать, сравнивать размеры, составлять узоры, исследовать текстуру и цвет, плести и лепить из глины. Идея заключалась в том, что обучение куда успешнее при неутилитарном обращении с материалами.
Как и преподаватели Баухауса, Фрёбель считал, что теоретические знания - в его терминологии, «разум» - не следует или даже невозможно развивать прежде действия. Того же мнения придерживались многие педагоги, от Песталоцци до Джона Дьюи.
Стоит обратить внимание, что и для детского сада, и для первого курса Баухауса характерен общий интерес к невербальному, внеисторическому процессу познания, и такое обучение может не соответствовать творческой практике последующих лет. Много ли школьных предметов становятся понятнее после детсадовских упражнений? Насколько полезны все эти пережитки педагогики Баухауса?
И наконец, последнее замечание о Баухаусе. Подобно некоторым педагогам Французской академии, преподаватели Баухауса выступали с манифестами, публиковали статьи, доклады и книги. Несколько студентов написали воспоминания о том, как учились в Баухаусе. Именно этим, а не чем-либо другим, можно объяснить, почему Баухаусу до сих пор придают такое большое значение».
Джеймс Элкинс, Почему нельзя научить искусству. Пособие для студентов художественных вузов, М., «Ад Маргинем Пресс», 2015 г., с. 57.
