Уроки у Зверева проходили очень интересно.
Ученики слушали друг друга, присутствуя на занятиях своих товарищей.
Нередко Зверев давал нескольким ученикам разучить одну и ту же пьесу. Каждый стремился сыграть её лучше другого.
Педагог он был строгий и приучал учеников к кропотливой и систематической работе. Обычно он требовал от них, чтобы пьеса с первого же урока разучивалась детально, игралась ему наизусть. Если находился смельчак, рискнувший не выполнить задания, то он подвергался уничтожающему разгрому и в другой раз прийти в класс неподготовленным у него пропадала всякая охота. Однако потерпевший поражение не чувствовал обиды на учителя.
Особенно строго относился Зверев к своим пансионерам. Это были наиболее даровитые ученики - Рахманинов, Максимов и Пресман. Они жили у Зверева в течение нескольких лет. В летние каникулы ездили на дачу под Москву, в Крым или Кисловодск со своим учителем. Только когда Серёже исполнилось 15 лет, Зверев отпустил его летом навестить бабушку.
Зверев не брал денег за учение, проявлял исключительную заботу о воспитанниках. Он оплачивал педагогов, обучающих мальчиков иностранным языкам и общеобразовательным предметам. Находясь под ежедневным присмотром в консерватории и дома, ученики получали разностороннее музыкальное образование.
На квартиру к Звереву два раза в неделю приходила учительница музыки, с которой мальчики играли на двух роялях в 8 рук преимущественно симфонии и увертюры.
Однажды на весеннем экзамене Зверев предложил комиссии послушать в восьмиручном исполнении его воспитанников Пятую симфонию Бетховена.
Я никогда не забуду позы и выражения лица С.И. Танеева, - вспоминает Пресман, - когда мы вчетвером подошли к инструментам, сели за них и... перед нами не было нот. Он положительно вскочил с места и с ужасом спросил: А ноты?. Совершенно спокойно Зверев ответил: Они играют наизусть....
Хорошо ли, плохо ли мы играли, не помню, только С.И. Танеев никак не мог успокоиться и всё твердил: Да как же так?! Наизусть?. Чтобы его окончательно доконать, Зверев велел нам сыграть еще Скерцо из Шестой симфонии Бетховена, что мы с таким же успехом и исполнили.
Неизгладимое впечатление оставили у мальчиков знаменитые Исторические концерты, которые А.Г. Рубинштейн давал в Москве в сезон 1885/86 года. Они услышали в его исполнении грандиозный цикл фортепьянных концертов, начиная с произведений клавесинистов и кончая современными композиторами. Игра великого пианиста потрясла Рахманинова. Он говорил: Вот как мы учились играть в России: Рубинштейн давал свои Исторические концерты в Петербурге и в Москве. Он, бывало, выйдет на эстраду и скажет: Каждая нотка у Шопена - чистое золото. Слушайте!. И он играл, а мы слушали. […]
Зверев требовал от воспитанников беспрекословного послушания, строго взыскивал за малейшую провинность, не выносил лжи, хвастовства, лени, увёрток. Несмотря на его строгость, мальчики очень любили учителя.
В гостиной Зверева стояло два рояля. Один из них предназначался для ежедневных упражнений. Имелось точное расписание занятий, которое неукоснительно выполнялось. Никакие причины не могли его нарушить.
Уроки начинались ровно в 6 утра, и тот, кто по расписанию был первым (а это случалось два раза в неделю с каждым), должен был в 6 часов уже сидеть за инструментом. Исключений не делалось даже в тех случаях, когда мальчики накануне возвращались домой ночью - после какого-нибудь концерта или спектакля. Находясь в полусонном состоянии, они играли плохо, спотыкались. Вялая игра будила Зверева. Появление его сразу приводило играющего в рабочее состояние. Естественно, что после вольной жизни в Петербурге такой суровый режим не сразу пришёлся по вкусу Рахманинову. Но вскоре он привык и более им не тяготился. От прежней шаловливости не осталось и следа.
Обстановка, в которой рос и воспитывался Рахманинов, способствовала его общему развитию. На квартире у Зверева часто собиралось интересное общество: профессора университета, видные московские адвокаты, врачи, художники, музыканты, актёры.
Зверев нередко покупал для своих воспитанников ложу в театр, ходил вместе с ними на концерты выдающихся артистов. Они бывали почти на всех премьерах Малого театра.
Василенко С.Я., Сергей Васильевич Рахманинов, Л., Государственное музыкальное издательство, 1961 г., с. 10-12.
