Работоспособность творческой личности
Одно из 6-ти качеств творческой личности высокого уровня
Постоянный и профессиональный тренингПостоянный тренинг для поддержания своей формы
X
Самовоспитание и профессиональное самообразование личности по Л.Д. Ландау
«Ландау говорил одному своему приятелю, что лет с девяти у него появилось стремление самому разобраться во всех вопросах, с которыми его сталкивала жизнь. И всюду находить своё решение. Раз найденное, оно потом почти никогда не пересматривалось. Речь тут идёт, разумеется, о вещах чисто человеческих, а не о науке. И после в Ландау всегда поражало, что он ни одну самую обыкновенную житейскую коллизию не принимал так, как все. Он должен был её переосмыслить и построить свою систему. Если не удавалось создать «теорию», то он довольствовался низшей степенью систематизации - классификацией. Отсюда постоянно повторяемая в рассказах о нем фраза: «Ландау любил всё классифицировать». А началось это, оказывается, ещё в первые школьные годы».
Ливанова А.М., Ландау, М., «Знание», 1983 г., с. 16.
См.: Классификация физиков по Л.Д. Ландау.
«Он мало заботился о своей внешности и костюме, до самых холодов ходил в сандалиях и в белых парусиновых брюках. Было заметно, что их хозяин любит посидеть на крылечке, на ограде или просто на траве. Человек крайне непритязательный, он не хотел мириться с неудобствами только потому, что «так принято». Он даже придумал слово для тех, кто слепо следовал магическому словосочетанию «так принято», - окрестил их «неудобниками». Подняв худые плечи, по университетской набережной идет высокий студент. Щеки у него втянуты, из-за короткой верхней губы, едва прикрывающей зубы, рот всё время полураскрыт. Большие глаза смотрят исподлобья, но взгляд внимательный и теплый. В нём и любопытство, и мучительная застенчивость. Это Ландау. Он страшно робок, неловок, одет в какой-то серый френч, каких в северной столице никто не носит. А ему так нравятся сильные, весёлые люди, которые непринужденно держатся, в разговоре находчивы, остроумны. Он решил пересилить свою робость, пересилить любыми средствами. Но как это сделать? Для начала можно давать себе небольшие задания и выполнять их.
Вот навстречу идет самоуверенный господин, по виду нэпман. Лев внушает себе: надо к нему подойти. Это трудно, невероятно трудно. Но он должен побороть свою застенчивость!
- Нельзя ли попросить вас ответить на один вопрос? - говорит он громко.
Нэпман останавливается.
Почему вы носите бороду? - всё тем же любезным тоном продолжает побледневший от напряжения юноша.
На следующий день он задаёт себе задачку потруднее: прогуляться по проспекту Двадцать Пятого Октября (так в ту пору назывался Невский) с привязанным к шляпе воздушным шариком.
Студенческие годы изменили Ландау. Сказалось влияние коллектива и преподавателей, но больше всего - та огромная внутренняя борьба, которая по плечу лишь сильным натурам. Исчезли его робость и застенчивость, он приучил себя не расстраиваться из-за пустяков, не разбазаривать время. […]
В Ленинграде Ландау занимался ещё больше, чем в Баку. Случалось, работал по пятнадцать-восемнадцать часов в сутки. Дозанимался до того, что в конце концов потерял сон. Пришлось обратиться к врачу, тот категорически запретил ночные бдения. После этого Ландау никогда больше не занимался по ночам. По характеру он принадлежал к людям, которые исключительно серьёзно относятся к собственному здоровью. Но такое отношение пришло позже. Теннис, лыжи - до всего этого он дошёл не сразу, во всяком случае, в ленинградский период учения он совершенно расстроил своё здоровье».
Майя Бессараб, Лев Ландау, М., «Октопус», 2008 г., с.11-12.
