Значимые литературные произведения
Значимые художественные произведения о творчестве и творцах
ПублицистикаПублицистические произведения о проблемах и вопросах творчества
X
Нобелевская лекция А.И. Солженицына [окончание]
Нобелевская премия была присуждена А.И. Солженицыну в 1970 году, но советское руководство расценило это как очередной выпад Запада против СССР и использовало как новый повод для преследования писателя.
Впервые Нобелевская лекция А.И. Солженицына была опубликована в 1972 год.
«Все эти последние годы, когда моя работа и свобода не рухнули, держались против законов тяжести как будто в воздухе, как будто ни на чем - на невидимом, немом натяге сочувственной общественной пленки, - я с благодарной теплотой, совсем неожиданно для себя узнал поддержку и мирового братства писателей. В день моего пятидесятилетия я изумлён был, получив поздравления от известных европейских писателей. Никакое давление на меня не стало проходить незамеченным. В опасные для меня недели исключения из писательского союза - стена защиты, выдвинутая видными писателями мира, предохранила меня от худших гонений, а норвежские писатели и художники на случай грозившего мне изгнания с родины гостеприимно готовили мне кров. Наконец, и само выдвижение меня на Нобелевскую премию возбуждено не в той стране, где я живу и пишу, но - Франсуа Мориаком и его коллегами. И, ещё позже того, целые национальные писательские объединения выразили поддержку мне.
Так я понял и ощутил на себе: мировая литература - уже не отвлечённая огибающая, уже не обобщение, созданное литературоведами, но некое общее тело и общий дух, живое сердечное единство, в котором отражается растущее духовное единство человечества. Ещё багровеют государственные границы, накалённые проволокою под током и автоматными очередями, ещё иные министерства внутренних дел полагают, что и литература - «внутреннее дело» подведомственных им стран, ещё выставляются газетные заголовки: «не их право вмешиваться в наши внутренние дела!» - а между тем внутренних дел вообще не осталось на нашей тесной Земле!
И спасение человечества только в том, чтобы всем было дело до всего: людям Востока было бы сплошь небезразлично, что думают на Западе; людям Запада - сплошь небезразлично, что совершается на Востоке. И художественная литература - из тончайших, отзывчивейших инструментов человеческого существа - одна из первых уже переняла, усвоила, подхватила это чувство растущего единства человечества. И вот я уверенно обращаюсь к мировой литературе сегодняшнего дня - к сотням друзей, которых ни разу не встретил въявь и, может быть, никогда не увижу.
Друзья! А попробуем пособить мы, если мы чего-нибудь стоим! В своих странах, раздираемых разноголосицей партий, движений, каст и групп, кто же искони был силою не разъединяющей, но объединяющей? Таково по самой сути положение писателей: выразителей национального языка - главной скрепы нации и самой земли, занимаемой народом, а в счастливом случае и национальной души.
Я думаю, что мировой литературе под силу в эти тревожные часы человечества помочь ему верно узнать самого себя вопреки тому, что внушается пристрастными людьми и партиями; перенести сгущённый опыт одних краёв в другие так, чтобы перестало нас двоиться и рябить в глазах, совместились бы деления шкал и одни народы узнали бы верно и сжато истинную историю других с тою силой узнавания и болевого ощущения, как будто пережили её сами, - и тем обережены бы были от запоздалых жестоких ошибок. А сами мы при этом, быть может, сумеем развить в себе и жировое зрение: центром глаза, как и каждый человек, видя близкое, краями глаза начнет вбирать и то, что делается в остальном мире. И соотнесём, и соблюдем мировые пропорции.
И кому же, как не писателям, высказать порицание не только своим неудачным правителям (в иных государствах это самый лёгкий хлеб, этим занят всякий, кому не лень), но - и своему обществу, в его ли трусливом унижении или в самодовольной слабости но - и легковесным броскам молодёжи, и юным пиратам с замахнутыми ножами?
Скажут нам: что же может литература против безжалостного натиска открытого насилия? А не забудем, что насилие не живёт одно и не способно жить одно: оно непременно сплетено с ложью. Между ними самая родственная, самая природная глубокая связь: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом. Рождаясь, насилие действует открыто и даже гордится собой. Но едва оно укрепится, утвердится, - оно ощущает разрежение воздуха вокруг себя и не может существовать дальше иначе, как затуманиваясь в ложь, прикрываясь её сдадкоречием. Оно уже не всегда, не обязательно прямо душит глотку, чаще оно требует от подданных только присяги лжи, только соучастия во лжи.
И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий! Пусть это приходит в мир и даже царит в мире, - но не через меня. Писателям же и художникам доступно большее: победить ложь. Уж в борьбе-то с ложью искусство всегда побеждало, всегда побеждает! - зримо, неопровержимо для всех! Против многого в мире может выстоять ложь - но только не против искусства. А едва развеяна будет ложь - отвратительно откроется нагота насилия - и насилие дряхлое падёт.
Вот почему я думаю, друзья, что мы способны помочь миру в его раскалённый час. Не отнекиваться безоружностью, не отдаваться беспечной жизни - но выйти на бой! В русском языке излюблены пословицы о правде. Они настойчиво выражают немалый тяжёлый народный опыт, и иногда поразительно:
ОДНО СЛОВО ПРАВДЫ ВЕСЬ МИР ПЕРЕТЯНЕТ.
Вот на таком мнимо фантастическом нарушении закона сохранения масс и энергий основана и моя собственная деятельность, и мой призыв к писателям всего мира».
Солженицын А.И., Нобелевская лекция, в Сб.: Нобелевская премия по литературе. Лауреаты 1901–2001 годов, Изд-во СПбГУ, 2003 г., с. 200-201.