Вероятностные модели
Философия
Отдельные философские парадигмы, метафоры и идеи…
Категории / Картины мираПредельные категории, различные картины (модели) мира
X
Потенциология - теория / философия возможного по М.Н. Эпштейну
«Разграничение трёх модусов бытия и соответственно трёх модальностей высказывания принадлежит к древнейшим темам философии.
Ещё Аристотель проводил тщательное различение между действительным, возможным и необходимым - деление, позднее развитое в средневековой схоластике.
Кант предложил разделение суждений на ассерторические (суждения действительности), аподиктические (суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности).
В языке, как известно, выделяется три разновидности предложений и три наклонения глагола: изъявительное («есть»), повелительное («будь») и сослагательное («было бы»). Очевидно, вычленение трёх модальностей соответствует какой-то глубинной модели сознания.
Особый интерес этой триаде придаёт тот факт, что, по всей видимости, она никак не укладывается в диалектическую схему, не разлагается на тезис, антитезис и синтез. Каждая из модальностей определяется по отношению к другой, но не может быть сведена к синтезу двух других модальностей или к их опосредованию. Это существенная троичность, а не видоизменение диады, не комбинация противоположных элементов, как в большинстве троичных построений. […]
В настоящее время философия, исчерпав модальность наивно сущего и сентиментально должного, открывает в себе возможность третьей модальности - модальности самого возможного. Это, пожалуй, единственный выход из того тупика, в который философия была заведена попытками сузить её теоретическую достоверность и расширить практическую применимость. […]
Философия до сих пор старалась объяснять или изменять мир, тогда как собственное её дело - умножать возможные миры. […]
… первым мыслителем, который построил систематическую метафизику возможного, а тем самым и перевернул соотношение потенциального и актуального, хотя и не вступая в прямой спор с Аристотелем или Аквинатом, был Николай Кузанский (1401-1464). В ряде трактатов, особенно позднего периода: «О возможности-бытии», «Охота за мыслью», «О вершине созерцания» - Николай Кузанский заложил основы «потенциологии» - возможностной онтологии и гносеологии. В поисках самого субстанциального, что только может открыться уму, он приходит к категории «может быть». Если субстанциальность - первичное «что» или «чтойность» - вообще может быть, то она не может быть без самой по себе возможности, каковая и есть начальная субстанциальность. «Так что сама по себе возможность, без которой ничто ничего не может, есть то субстанциальнейшее, что только может быть, и значит, она и есть искомое что, или чтойность. Без неё ничего не может быть. Этой мыслью я и занимался все праздники с громадным увлечением», - говорится в предсмертном трактате «Вершина созерцания» (1464), вероятно, последнем произведении мыслителя. […]
Потенциологию мы определяем как дисциплину, которая по своему статусу соотносима с двумя другими главными философскими дисциплинами - онтологией и эпистемологией. Традиционно основной вопрос философии определялся в сфере соотношения бытия и знания (действительности и сознания), который по-разному решался в таких господствующих направлениях, как монизм и дуализм, реализм и номинализм, идеализм и материализм.
Теперь, в развитие этой традиции, можно вычленить ещё две группы основных вопросов, которые пунктирно прослеживаются в истории философской мысли, но ещё нуждаются в методическом изучении. Это вопросы о соотношении (1) бытия и можествования и (2) знания и можествования, т. е. вопросы онтической и эпистемической модальности.
В первой группе вопросов, возникающих на скрещении онтологии и потенциологии, рассматривается соотношение реального и возможных миров, акта и потенции, необходимости и случайности, детерминизма и волюнтаризма, влияния среды и волевого самоопределения личности. Во второй группе вопросов, возникающих на скрещении эпистемологии и потенциологии, рассматривается соотношение знания и веры, разума и откровения, теории и гипотезы, опыта и интуиции, достоверности и свидетельства, эмпирических и вероятностных моделей в науке и культуре, в средствах информации и коммуникации. Как видим, эти вопросы, относящиеся к области потенциологии и ее взаимодействия с теориями бытия и познания, принадлежат к числу не менее фундаментальных, чем вопросы, возникающие на границе онтологии и эпистемологии. […]
Как уже показывалось в этой книге, возможностные и вероятностные методы морально-психологической ориентации оказались в центре культуры и мышления на исходе XX века. Это движение от сущего к возможному, от традиции к эксперименту, от реального к виртуальному, от теории к гипотезе, от детерминизма к вероятностным и случайным процессам, создает общественно-методологические условия для создания новой философской дисциплины.
В этом смысле потенциология - не просто сумма раннее разбросанных по разным дисциплинам учений о можествовании: это выражение духа XX века, который ставит под вопрос категории «реальности», «знания» «истины» - и ставит знак «может быть» над входом в третье тысячелетие».
Эпштейн М.Н., Философия возможного, СПб, «Алетейя», 2001 г., с. 26, 53-54, 56 и 320-321.
