Защита раннего христианства от сумасшедших и жуликов…

«У христиан, собиравшихся в катакомбах, не было специальных священников: все собравшиеся знали друг друга, а потому молитвенные собрания представляли собой импровизации. Хором пели гимны, восславлявшие Христа, читали вслух повествования о нем, затем каждый желающий повествовал о своей вере и общении с Богом. Тому, на кого снизошло божественное вдохновение, слово предоставлялось беспрепятственно. Все остальные должны были умолкнуть и слушать. После этого совместно вкушали белый хлеб и разбавленное водой красное вино, символизировавшие плоть и кровь Христовы.

Пока катакомбные собрания христиан носили, так сказать, «семейный характер», они проходили без особых неожиданностей. Присутствующие знали друг друга. Было, в общем, известно, что от кого ожидать. Но с появлением первых церквей, внутреннее оформление которых многое унаследовало от катакомб, в них стало появляться всё больше и больше посторонних. Некоторые из этих пришлых людей впадали в мистический экстаз или умело имитировали его, так что, по принятым правилам, им следовало предоставлять слово немедленно, поскольку они испытывали божественное откровение.

Так что возникла опасность импровизаций чересчур вольных.

Луи Дюшен психологически достоверно описывает эту ситуацию: «Был поставлен вопрос, останется ли христианство верно Евангелию или первоначальная простая проповедь будет поглощена приливом чуждых ей доктрин. Неужели эта чистая религия, унаследовавшая всё, что было лучшего в Израиле, эта здоровая нравственность, это доверчивое, спокойное благочестие, - неужели все это будет отдано без защиты в жертву пропагандистам всяких причудливых учений или безнравственным шарлатанам? Последние были многочисленны и разнообразны; они перебегали от одной церкви к другой под видом пророков или апостолов, ссылаясь на Ветхий Завет, на авторитет Евангелия, преувеличивая значение соображений своей туманной философии, способность сбить с толку простодушных людей.
Как оградиться от них?
В эту первую эпоху церковь ещё не располагала ни вполне определившимся каноном священного Писания, ни общепризнанным символом веры, ни даже твёрдо установленной духовной властью, которая была бы уверена в себе и опиралась на прочную традицию.
В христианских собраниях слово также свободно предоставлялось каждому, как и в синагогах; если речи принимали нежелательный оборот, председателю собрания было, конечно, не трудно остановить оратора, но если бы он стал сопротивляться, если бы затеял спор, что можно было бы возражать людям, которые ссылались на авторитет или великих восточных апостолов, или учёных законников, или даже на Святого Духа и на Него в особенности?
Мы видели, как трудно было ап. Павлу ввести в границы вдохновение своих коринфян. А как помешать проповеди вне собраний общины, образованию кружков, вследствие которого, даже помимо догматических заблуждений, распался братский союз первых дней?

Оставался лишь один выход - усилить в местной общине власть объединяющих и руководящих органов». (Луи Дюшен, История древней церкви, в Сб.: История Ватикана. Власть и римская курия, / Сост.: С. Шумов, А. Андреев, М., «Монолит-Евролинц-Традиция» 2002 г., 2002 г., с. 29-30»).

Перцев А.В., Почему Европа не Россия (Как был придуман капитализм), М., «Академический проект», 2005 г., с. 61-62.