Принципы творческого соавторства Э. Рязанова – Э. Брагинского
«Мы с Эльдаром Рязановым проработали вместе 25 лет, аж четверть века. Но вот уже десять лет, как разбрелись в разные стороны. Поэтому я и назвал эти юбилейные заметки воспоминаниями.
... Было это очень и очень давно, совсем давно. Мы пребывали в отличном и беззаботном расположении духа и сочинили шутливую автобиографию:
«Брагинского зовут Эмилем, а Рязанова зовут Эльдаром. Рязанов родился 18 ноября, а Брагинский опоздал на один день и издал свой первый, но не последний крик 19 ноября. Зато Брагинский появился на свет в 1921 году, а Рязанов шесть лет пропадал неизвестно где. Будущие соавторы встретились в 1962 году и убедились, что ни внешне, ни внутренне не похожи друг на друга. Это их объединило. Они написали повесть «Берегись автомобиля» и, вопреки ожиданиям, не поссорились и решили продолжать в том же духе. Так родился писатель с двойной фамилией: Брагинский-Рязанов».
Вообще-то на самом деле было несколько иначе. Поначалу мы написали сценарий кинокомедии «Угнали машину», сценарий запустили в производство, потом запретили. Только после этого мы написали вышеупомянутую повесть, её опубликовали, и нам разрешили экранизировать собственное литературное сочинение.
Может быть, надо сразу подвести цифровой итог нашего соавторства. Итак, писатель с двойной фамилией написал:
1. Девять сценариев, по которым кинорежиссёр Эльдар Рязанов поставил девять полнометражных кинокомедий, а именно: «Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи», «Старики-разбойники», «Невероятные приключения итальянцев в России», «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», «Служебный роман», «Гараж», «Вокзал для двоих» и «Забытая мелодия для флейты».
2. Шесть комедий для театра.
3. Шесть иронических повестей.
Много это или мало, не знаю, но думаю, что достаточно.
Надо заметить, что мы познакомились задолго до того, как стали работать вместе. Был Эльдар тогда ещё строен, да-да, строен, недурно пел, подыгрывая себе на гитаре, и в одном из фильмов нашего общего друга Анатолия Рыбакова вполне прилично танцевал.
Если говорить серьёзно, то нас объединило одинаковое представление о том, какой должна быть комедия. В первую очередь умной, доброй, где смех не самоцель, а лишь результат. И комедия должна нести людям свет надежды.
Эльдар в своих «Неподведённых итогах», конечно, писал о том, что мы сразу же выработали устав соавторства. Он состоял из трёх основных позиций.
Первая: никто и никогда не рассказывает, кто и что придумал.
Вторая: если один говорит «нет», отвергая, допустим, сюжетный поворот или реплику, то соавтор не спорит, а соглашается, иначе никогда и ничего не напишется, будут одни только споры. Словом, право «вето», как в Совете Безопасности ООН.
И, наконец, третья - правило дивана. У Эльдара в кабинете один диван, у меня тоже один. Тот, кто занял диван, уже ничего не записывает. Водить ручкой по бумаге никто из нас не любил, а компьютеров тогда и в помине не было. Поэтому всегда была борьба за диван...
Но что это такое - у меня получается не три позиции или три правила, а четыре. Четвёртое заключается в том, что соавторы работают день в квартире у одного, затем следующий день - у другого. Мы и обедали поочередно: день у Эльдара, день у меня. Моя жена чётко знала, что Рязанов не переносит жареного лука - важное сведение для истории кино. Не важно, было три или четыре правила, важно, что мы за эти четверть века не поссорились, не подрались, не вызвали друг друга на дуэль (кстати, мне было бы легче попасть в цель - Эльдара много, а меня мало!).
В течение двадцати пяти лет все наши правила честно соблюдались. Было одно исключение. Это сцена суда, где подполковник в отставке, которого блестяще играл в кино Анатолий Папанов, кричит на весь зал: «Судью на мыло!» Таким возгласом в России «приветствуют» на стадионах футбольного судью, когда он, по мнению болельщиков, нечестно судит. Так вот, один из соавторов наложил на эту реплику «вето», а другой в буквальном смысле слова упал на колени, моля пощадить реплику. В итоге тянули жребий, и эти слова - «Судью на мыло!» - остались.
Летом мы часто работали на даче у Рязанова в писательском поселке Пахра, где, естественно, живут и жили не только писатели. Соседом Рязанова был великий пианист Эмиль Гилельс, а дачу ту Рязанов купил у знаменитого дирижёра Кирилла Кондрашина. Мы снимали дачу неподалёку от Эльдара. На Пахре работалось хорошо, особенно хорошо, когда там жила мама Рязанова, Софья Михайловна, красивая, обаятельная и умная. Одно её присутствие создавало атмосферу тепла, уюта и спокойствия.
Мы выработали свою собственную манеру сочинять.
Во-первых, никакого сценарного плана, исходя из печального опыта планового хозяйства в нашей стране и исходя из того, что план будет мешать нашей фантазии. Если заранее всё расписано, то писать скучно, элемент неожиданности исчезнет, ведь выдумывать что-то новое уже бессмысленно. А главное - если мы заранее знаем, что будет дальше, то в зрительном зале наверняка найдутся люди поумнее нас, они тоже догадаются, что произойдёт дальше, и им смотреть будет неинтересно. Следовательно, никакого плана: вместе с нашими персонажами, да, вместе с ними решаем каждую последующую сцену.
И во-вторых, если та или иная сцена не получается, мы пробуем представить себе, как бы её написали итальянские авторы, американские, французские, а уже потом - как бы написали русские авторы, то есть мы сами. Если эта уловка не помогает, то мы от данной сцены отказываемся.
Ещё режиссёр Александр Столпер в пору моей молодости учил: «Если эпизод никак не записывается, значит, он неправильно придуман».
Некоторые сочинения давались легко, буквально в один присест. Так, первую нашу совместную театральную комедию «С лёгким паром!» мы написали чуть ли не за десять или двенадцать дней. У нее была счастливая судьба. В СССР её играли более чем в двухстах театрах. Потом немцы в бывшей ГДР поставили по ней фильм. Потом уже Рязанов поставил по ней «Иронию судьбы...». Но самый большой театральный успех выпал на нашу пьесу «Сослуживцы».
В общей сложности театры страны сыграли её более 19 тысяч раз. Эту комедию мы также сочинили без особых затруднений и над сценарием по ней («Служебный роман») тоже не страдали. Зато над пьесой «Родственники» мучились долго. Она никак не давалась до той поры, пока мы не придумали эксцентричный характер героини. Но дольше всего писалась комедия «Аморальная история»: девять месяцев - нормальный срок для появления человека, а не какой-то там пьесы... На её премьере в Москве, в Театре имени Маяковского, позабыли поставить лесенку, чтобы авторы в конце спектакля могли из зала подняться на сцену и раскланяться вместе с артистами».
Эмиль Брагинский, Воспоминания о Рязанове и самом себе, в Сб.: Необъятный Рязанов / Сост.: Т.Г. Исканцева, М., «Вагриус», 2002 г., с. 24-26.
