Позиционирование научных идей / инноваций
Бюрократическая организация творчестваОфициальная / бюрократическая организация творчества
X
«В 1725 г. Пётр умер, так и не дождавшись открытия Академии. Наступает черед наследников «принять участие в строительстве мельницы».
Екатерина I не без колебаний осуществила замысел мужа, хотя и не разделяла его интереса к науке (как пишет современник, «похвальные речи учёных были непонятны её Величеству»).
Судьба Академии все время висела на волоске. Она воспринималась как явление исключительно немецкое, и русская партия, в частности Меншиков, была настроена против неё. Публика плохо понимала функции Академии, и академики по мере сил демонстрировали свои достоинства.
Дневник Петербурга, публиковавшийся в «Санкт-Петербургских ведомостях», сохранил запись о публичном чтении, устроенном академией по случаю коронации Петра II (1727 г.), когда академики Делиль и Бернулли дискутировали о вращении Земли вокруг Солнца, академик Байер произнёс «похвальную оду латинскими стихами», а «в то же время для народа, гулявшего всю ночь на Царицыном лугу, были пущены фонтаны белого и красного вина».
Академики пытались наладить контакты с русской публикой, два раза в неделю двери Академии открывались для посетителей. Иногда там можно было увидеть нечто удивительное. 24 февраля 1729 г. «профессор Лейтман умудрился изменить изображение государственного герба (с помощью призм) в портрет царствующего императора». Академики несколько утвердили себя успехами в организации «потешных огней» и иллюминаций, в сочинении торжественных од, в составлении гороскопов.
Высокие материи не были в чести, разве что при составлении «ландкарт» да некоторых рекомендаций мореплавателям. В уставе 1747 года будет записано: «Государству не может быть инако яко к пользе и славе, ежели будут такие в нём люди, которые знают течение тел небесных и времени, мореплавание, географию всего света и своего государства». А пока умирает в 1730 году Пётр II; Анна Иоанновна лишь однажды посещает Академию, а затем упоминания об Академии надолго исчезают из дневника Петербурга.
Академиков стали собирать в «социетет наук» ещё при Петре I. Постепенно становилось ясно, что первоклассный состав набрать не удаётся: именитые учёные считали поездку в Россию мероприятием сомнительным и даже рискованным. Лейбница тогда уже не было в живых, а его ближайший последователь Христиан Вольф отказался принять пост президента.
Первым президентом стал лейб-медик Блюментрост. Попробовали вместо именитых учёных приглашать их детей (в надежде, что способности к науке передаются по наследству, да и славное имя украсит академические списки).
Так, приглашение знаменитому Иоганну Бернулли (1667-1748) было переадресовано его сыну. В многоступенчатой переписке долго было неясно, относится ли приглашение к старшему сыну Николаю (1695- 1726) или среднему - Даниилу (1700-1782). В конечном счёте поехали оба: Николай, прежде бывший профессором римского права, стал профессором математики (с окладом 1000 руб. в год), а Даниил - профессором физиологии (с окладом 800 руб.).
Отец напутствовал сыновей словами: «Лучше несколько потерпеть от сурового климата страны льдов, в которой приветствуют муз, чем умереть от голода в стране с умеренным климатом, в которой муз презирают и обижают». Мог ли он думать тогда, что не пройдёт и года, как его старшего сына не станет!».
Гиндикин С.Г., Рассказы о физиках и математиках, М., «МЦНМО», 2006 г., с. 217-219.
