Неудачная вербовка КГБ актрисы Людмилы Гурченко
«Уже наутро после премьеры «Карнавальной ночи» Люся почувствовала, как резко всё изменилось. Её стали узнавать в троллейбусах. […]
Но с вербовкой до той поры не сталкивалась. И вот она началась - прямо из общежития куда-то повезли. Какие-то люди в чёрном. Я и там говорила, как я люблю Родину, - ну ничего не понимала, куда они клонят! Потом уже впрямую предложили: «Скоро в Москву приедет много иностранной молодёжи, и нам это все будет очень интересно». А взамен за «помощь» предлагали и квартиру, и научить языкам интенсивно, но одно условие: никому ни слова! И даже родителям. А кому я ещё скажу! Я из Харькова, одна в Москве. […]
Но тогда, в гостинице «Москва», я от предложений этих людей в чёрном отказалась. Так и сказала: я люблю Родину, но вот этого - не могу. И пошла сниматься в «Девушке с гитарой». Но этот отказ мне ещё аукнулся.
Как? Я за съёмки в «Карнавальной ночи» получила 8 тысяч. По сравнению со стипендией в 260 рублей это было очень много! Выслала денег папе с мамой - на отдых. Себе купила часы-крабы, два костюмчика. И всё. Даже чулки для выступлений приходилось занимать у пианистки. И вдруг предлагают поехать с концертами и обещают за три песни 45 рублей официально плюс 300 - в конверте. Со мной должны выступать знаменитые артисты - ну, думаю, наступает звёздная жизнь!
И тут в «Комсомольской правде» выходит статья «Чечётка налево»! Мол, зазнавшаяся звезда халтурит. А какая халтура - я на концертах выкладывалась: училась чувствовать зал. И началось. Харьков от меня открестился: «Позорит наш город!» На улицах швыряли камни - всё было. А однажды прямо со съёмок, вот как была в платьице, меня привезли на улицу Куйбышева. И там министр культуры Михайлов сказал: сотрём с лица земли, фамилии такой не будет - ясно? На том и закончилась моя первая жизнь в кино - я не снималась 10 лет. То есть снималась в ролях, о которых великая Фаина Раневская сказала: сняться в таком - как плюнуть в вечность.
... Карикатура в «Комсомольской правде» изображала яйцо, из которого вылупилась Люся Гурченко - ярко накрашенная, с длинными хваткими руками, раскинутыми на манер хищных паучьих лап. Это был страшный итог её первой коварной славы.
- Мне уже жить не хотелось. Я всерьез подумывала о том, чтобы покончить с этой жизнью: нет сил держаться. Казалось, что я никому уже не нужна. И я соглашалась на все выступления. Однажды меня спрашивают: «Можете поехать в Ногинск?» - «Конечно!» Беру легкое платьице, а это, оказывается, Норильск. И я с этим платьицем уже лечу на Север: один аэропорт, другой, уже под крылом не деревья, а кустарники, вечная мерзлота, а я со своим платьицем. В общем, где я только не выступала - даже в тюрьмах, пела в трамвайный микрофон, через который остановки объявляют. Всё прошла!»
Первая слава. Людмила Гурченко рассказывает о том, что было после «Карнавальной ночи», еженедельник «Российская газета», 2013 г., N 192, с. 21.
