«Люди возвышенных и, вдохновенных минут, которые в обыкновенном своём состоянии по случаю болезни бывают беспомощны и безутешны, видят в этих минутах своё нормальное состояние как человека, своё «я»; а состояние беспомощности и безутешности считают навеянным из чуже, из «вне я». И потому они вспоминают об окружающей среде, о своём времени, о всём мире с злобным чувством.
Вдохновение для них - настоящая жизнь, их «я»; во всём остальном они видят преступников, врагов этого состояния, к какой бы области человеческой жизни оно ни принадлежало.
Эти фанатики причинили человечеству много зла: они неутомимые сеятели плевел недовольства собою и ближними, презрения эпохой и миром. Целый ад преступников едва ли мог бы оказать такое удручающее, заражающее воздух, неприятное влияние и на такое громадное пространство времени, как эти сумасброды, полусумасшедшие, гении, не могущие владеть собою и только тогда испытывающие удовольствие, когда теряют часть сознания, между тем как «преступник» часто обнаруживает в себе значительное самообладание, самопожертвование и рассудительность и вызывает к жизни те же качества у тех, которые его боятся.
Быть может, небо становится от него мрачнее, но воздух крепче в свежее.
Кроме того, те фанатики всеми своими силами насаждают веру в восторженность, как в жизни: страшная вера! Как дикари развращаются и быстро вымирают от водки, так и человечество развратилось, опьяняясь духовной водкой, и, может быть, пошло уже к разложению…»
Фридрих Ницше, Утренняя заря, в Сб.: Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век / Отв. ред. И.Т. Фролов, М., «Республика», 1995 г., с. 335.