Мистика и творчество
Деградация обществаДеградация общества
ЛженаукаЛженаука - имитация науки
Интеллектуальное жульничествоИнтеллектуальное жульничество - блеф, не выполнение декларируемого
X
«Через столетие после того, как Лукреций провозгласил гибель суеверия и водворение господства разума, нелепейшие суеверия владычествовали повсеместно.
Тысячи томов предсказаний находились в Риме в руках одних только частных лиц, везде волновались мыслью о вызывании теней мертвецов и т.п., разные шарлатаны, преимущественно явившиеся с Востока, бродяжничали по Риму и эксплуатировали легковерие всех слоев населения. Рассказы, переходившие из уст в уста, превосходили всё, что только может создать самая необузданная фантазия. Валерий Максим наполнил такими рассказами целую книгу: здесь идёт речь и о говорящих быках, и о потеющих кровью щитах, и о кусках мяса, падающих дождём на города, и т.п. В это же время сжигались сочинения философов, отвергавших те основы, на которых покоилось торжествующее сумасбродство, и сжигались нередко руками таких отвратительных личностей, как Александр Абонотейхский, который выдавал себя за товматурга и прорицателя.
Появились целые сочинения, трактовавшие о слабости и ограниченности человеческого ума, о неопределённости и сомнительности всякого знания, не исходящего из супранатурального источника, о необходимости черпанья помощи из этого источника во всех случаях, когда человек стремился обогатить себя знаниями достоверными.
Самый же источник этот, как утверждали некоторые представители этого направления, следовало искать в веровании предков, в священной традиции старины.
Не довольствовались, наконец, пропагандою, а прибегали к устрашению. «Утверждали, - говорит Мишель Никола, у которого я заимствую все эти факты, - что боги, стремясь к торжеству своего собственного дела, сами готовы уже возвратить отступников к подножию алтарей, приведя в замешательство безумную философию, которая осмеяла чудеса, засвидетельствованные всею древностью.
Корыстная набожность и детское ханжество разносили по всей империи рассказы о событиях самых необыкновенных.
Везде только и говорили, что о чарах, появлениях привидений, говорящих и движущихся статуях богов. Оракулы снова заговорили, и предсказания их конечно всегда сбывались. Вошло в моду быть верующим и богомольным, как было прежде в моде быть неверующим и философом.
Молодые и старые, богатые и бедные, художники, писатели, философы, врачи, законоведы принимали с полною верою чудеса, как совершавшиеся ежедневно, так и те, о которых говорили предания. Значительное большинство греков и римлян состояли, по словам Лукиана, из глупцов, бессмысленно жадных до чудес, и кто только позволял себе заявлять малейшее сомнение относительно действительности тех необыкновенных событий, о которых рассказывали повсеместно, тот слыл человеком смешным и дурно воспитанным».
Эта реакция, развившаяся под влиянием старой традиции, была далеко не так живуча, как реакция, принесенная извне, с Востока, как следствие объединения, внесенного в древний мир владычеством Рима. В той самой Александрии, которая произвела при первых Птолемеях блестящую плеяду великих математиков и астрономов, началось в эпоху римского владычества движение, приведшее к окончательному падению и науки, и философии.
Движение это началось слабо, едва заметно. Сначала различные народности, стекшиеся в Александрию ради выгод, представляемых её географическим положением, держались далеко одна от другой, даже чуждались взаимно, но мало-помалу под влиянием условий, понижавших уровень умственного развития, расстояние, отделявшее греков от представителей Востока, стало уменьшаться и началось смешение понятий и верований.
Влияние Востока становилось всё сильнее и сильнее, вместе с тем как степень упадка делалась всё более и более. Наука не имела уже достойных себе представителей, и бороться с этим влиянием Востока было некому.
Философия давно уже не стояла на высоте своей задачи. Давно начавшаяся рознь между интеллигенцией и массами была в своём апогее. Спасения со стороны знаний и критической мысли ожидать было нечего.
Ничто не в состоянии было противостоять наплыву верований с Востока. Струя философии и науки, говоря словами Дюринга, исчезает в песке, и именно там, где искали их истока, - на Востоке…»
Лесевич В.В., Первые провозвестники позитивизма, в Сб.: Русский позитивизм: Лесевич, Юшкевич, Богданов / Сост.: С.С. Гусев, СПб, «Наука», 1995 г., с. 102-104.
