Россия накануне крестьянской реформы…
«К 1855 г. даже искренние патриоты признавали, что если изменение существующей системы может быть достигнуто только ценой поражения в войне, то следует считать это поражение за благо. Более того, свои резкие «Письма о Крымской войне» М.П. Погодин представлял императору Николаю I. Самое поразительное, что, ознакомившись с ними, император объявил автору благодарность за откровенность и признал, что снизу многое видно лучше, чем сверху.
Александр Николаевич также принимал Погодина в Петербурге, и они долго говорили о будущем страны, положении народа, необходимости просвещения и т.п. Во время Крымской войны наследник принимал всё большее участие в делах и всё сильнее проникался сознанием непригодности старой социально-экономической системы.
А непригодность её подтверждалась, буквально, на каждом шагу. Огромная держава, сражавшаяся с ограниченным франко-английским экспедиционным корпусом, в 1855 г. исчерпала людские ресурсы. Нет, никаких демографических катастроф в России не произошло. Просто дело в том, что в 1855-1856 гг. армия и флот страны насчитывали 2 млн. человек, или примерно 3% населения страны. Для крепостнического государства - это предельная величина, поскольку дальнейшее увеличение числа военнослужащих грозит экономической и социальной катастрофой. Империя оказалась в парадоксальной ситуации. При армии в 1,5 - 2 млн. человек на полях боёв сражалось не более 700 тыс. - 1 млн. солдат и офицеров. 500 тыс. человек охраняют помещиков от недовольства крепостных крестьян, 250 тыс. - кордонная служба на Кавказе, Туркестане и юго-западных границах, ещё 250 тыс. - необученные рекруты, на хозяйственных работах, раненые и больные. Оставался единственный выход - набор в ополчение, но и он оказался небезопасным.
Дело в том, что крепостной крестьянин, записанный в ополчение, по традиции, становился свободным человеком. Правда, Александру I после победы над Наполеоном в Отечественной войне 1812 г. удалось возвратить ополченцев их бывшим владельцам, но теперь такая вещь могла и не удасться. Ведь крестьянство России к 1855 г. в очередной раз зашевелилось, поползли упорные слухи о скорой «воле». В этих условиях царские манифесты и указы о наборе в ополчение в 1854 и 1855 годах вызвали волнения во всех губерниях европейской России, на дорогах пришлось ставить воинские пикеты, чтобы вылавливать беглых крестьян и возвращать их помещикам.
Последние всполошились не на шутку. По словам Кошелева, отъявленные крепостники «... готовы были согласиться на большие пожертвования и на всякое, самое для них убыточное, прекращение крепостного состояния, лишь бы освободили их от страха, возбуждаемого в них возможностью провозглашения вольности при вторжении врагов в наши пределы».
Плюс ко всему к 1856 г. Россия почти исчерпала и запасы оружия. Из миллиона с лишним ружей в арсеналах осталось 90 тысяч; из 1656 полевых орудий - 253. В 1855 г. произведено 300 пудов пороха, но только оборона Севастополя потребовала 250 пудов, это при том, что на 8-10 выстрелов неприятеля наша артиллерия отвечала одним. К этому следует прибавить истощение продовольственных ресурсов, несовершенство путей сообщения и опасность финансового краха. За 1854 - 1855 гг. Россия израсходовала 500 млн. руб., что равнялось трёхлетнему бюджету страны. Экономика страны никогда не испытывала подобных потрясений, включая периоды Северной и Отечественной (1812 г.) войн.
О катастрофическом состоянии армии Александру Николаевичу было хорошо известно, так как он присутствовал на совещаниях, где товарищ военного министра Д.А. Милютин откровенно докладывал о положении дел. Наследник собирался обсудить с ним и другими высшими чиновниками неотложные меры для спасения Севастополя, но не успел».
Ляшенко Л.М., Царь-освободитель. Жизнь и деяния Александра II, М., «Владос», 1984 г., с. 37-39.
