Искусствоведение и литературоведение
МодаСоздание новой моды и социальные эффекты, связанные с модой
Психологические защитыМеханизмы психологических защит
Изображение из себя творческой личностиИзображение из себя творческой личности
X
«Западным людям их декаденты столько же противны и тошны как нам наши, и они от них отплёвываются с такой же досадой негодованием, как мы от наших. Выставлять нам, благо «поверят, дескать, дурачки», выставлять нам всех европейцев с собою будто б солидарными - это есть только непростительная фальшь, гадкий непозволительный манёвр.
Разве у нас, в России, выдуманы слова «декадент», «декадентство»? Никогда. Они придуманы на Западе, и их назначение - клеймить ту секту, которая большинству людей противна, гадка и невыносима, как безобразие, как насилование природы, как искажение её как поклонение тому, что безумно по содержанию и бестолково по форме.
Посмотрите, что пишут про декадентов литературных на Западе «Revue Encyclopedique» говорит: «У декадентов вся их поэзия только из того и состоит, что темно, что невероятно и совершенно непонятое. Они игнорируют природу и естественность, они игнорируют серде человеческое, науку, общественную жизнь... Школа Верлена ничего другого не народила, кроме уродства и пустяков... У символисте нет ни идеи, ни чувства, ни цели, ничего-ничего, кроме беспредельной галиматьи. Обещанная реформа кончилась только выкидышами...
Известный историк литературы, Эдуард Энгель, резюмируя всё, что до него писано было о декадентах, восклицает: «В начале 80-х годов вдруг появилась во Франции группа стихотворцев, всё только юнцов с совершенно неизвестными именами, которые вдруг запели на совершенно новые голоса. Они упорно повторяли: «Всё, что раньше на было писано по части поэзии, ничего не стоит, литература начинается только с нас».
Их трогательное «камрадство», состоявше в том, что один говорил про другого, что подобного гения никогда более не будет на свете, привело к тому, что они составили как будто и настоящую школу...
Они наполнены были мыслью: старая речь, старые формы выжили, устарели. Ни натурализма, ни реализма он не хотели знать. Вон из непоэтической действительности, куда-нибудь в облака (ins Blaue), в темноту! Поэзия не должна быть ясна!» Юноши пустились в мистику, настоящую и фальшивую, в мистику модную. Они говорили: «Мы хотим быть непонятны, мы хотим быть темны вся настоящая поэзия такова...». Приведя затем, для примера, множество цитат из безобразных текстов Верлена, Малларме, Рембо, Гилз Мерриля, Метерлинка и других и указав такие беспутные их выражения, как... flammes vegetales, palmes lentes, deuils verts de l'amou les cerfs blancs des mensonges (сущая речь человека в белой горячке), Энгель заключал так: «Конечно, через немного лет всё это декадентское и символическое движение провалится само собою, и это вследствие равнодушия публики и скуки, навеянной на неё и на печать: и для публики, и для печати всё это было чем-то вроде новой моды. Но придёт другая мода, ещё новее - никто не может отгадать, до какого сумасбродства может дойти эта новая мода, а покуда это так, современному историку литературы нечего заботиться о той французской лирике, которая будет основываться на таких модах...».
Но во Франции безумия литературные вызвали и безумия художественные. Всё, чем щеголяли декаденты литературные, тем стали щеголять тотчас и декаденты художественные. И эти тоже попробовали уверять публику, что всё прежнее художество никуда не годится и окончательно сошло со сцены, а настоящее художество начинается только с них, и что таких гениев, как их товарищи, не бывало и не будет никогда. Содержания никакого для художества не надо, а должно довольствоваться только тем, что ни взбредёт в голову каждому отдельному художнику. Если это «новое» будет нелепо, темно, непонятно, безобразно, тем лучше. Таково именно и должно быть настоящее художество. Никакого смысла у него не спрашивай. Чем бестолковее, чем глупее, тем лучше! Чем несообразнее форма, чем более наперекор природе, действительности, чем невозможнее, безумнее и крикливее - тем более заслуга художника. И таким-то образом картины французских декадентов, а по их примеру и декадентов из некоторых других наций, стали давать такие вещи, на холстах и в красках, которые представляли совершенное повторение безумных cerfs blancs des mensonges, deuils verts de l'amour, palmes lentes, flammes vegetales.
Но вся эта неимоверная чепуха и безобразие приходились по вкусу только тем из публики, кто также и сам был декадент в мозгу и во вкусе своём».
Стасов В.В., Нищие духом / Избранные сочинения в 3-х томах, Том 3, М., «Искусство», 1952 г., с. 233-234.
Замечу, что В.В. Стасов в этой и других статьях, к сожалению, не указывает простой механизм: к концу XIX столетия в европейских столицах сконцентрировалось намного больше начинающих литераторов, художников и т.п., чем в прежние времена. Часто профессиональных навыков и собственных творческих идей у них просто не было, но было желание непременно прославиться. Профессионально конкурировать они были не в состоянии, поэтому свои силы посвятили не сколько творчеству, сколько самооправданию своего существования…
