Влияние профессионалов на юного художника Н.К. Рериха
«Предоставленный самому себе, под влиянием окружающей обстановки юный Рерих начинает со всей страстью предаваться рисованию.
Первый, кто обратил внимание на увлечение искусством начинающего художника, был М.О. Микешин, находившийся с отцом будущего мастера в дружеских отношениях. Угадав в молодых упражнениях большие возможности и горение подлинного таланта, Микешин задал К.Ф. Рериху вопрос:
- Друже, кто же его учит?
И узнав, что юноша работает вполне самостоятельно, старый художник отнёсся к нему с большим вниманием, приглашал его к себе, рисовал вместе с ним, следил с восхищением за его быстрыми успехами. В Микешине было заложено настоящее чутьё к проявлению таланта, и факт неслучайный, что у него же первого находят одобрение и работы начинающего Врубеля.
Строго говоря, на Рериха произвели впечатление не столько характер и направление творчества самого Микешина, сколько его склонность к фантастике, широта и творческий размах его намерений.
Через Микешина Рерих сроднился с артистическим миром, сроднился с его атмосферой, и, что ещё важнее, через Микешина он постиг и страстно полюбил украинского поэта Т.Г. Шевченко, одного из величайших певцов степи и простора, какой когда-либо существовал на свете. Необъятное чувство первобытного приволья, опьяняющий аромат волнующейся степи, тысячи раз умирающей и тысячи раз воскресающей в беспрерывной смене бесконечной цепи воспоминаний, начинающихся вчерашним днём и след которых совершенно теряется в глубинах древности, проникновенное понимание жизни настоящего момента, библейская энергия языка, глубокая сердечность и строгая простота - все эти элементы поэзии Шевченко имеют огромное значение в эстетическом развитии Рериха. Из лесов родного севера, из своего единения он выходит на равнины южной Руси, манящие сияющими далями, где всё ещё сквозь тонкую оболочку мирного уклада жизни слышится звон бранных доспехов великокняжеского времени и вполне явственно заметны следы привольной жизни Запорожья. Выходя из непроходимой чащи дремучих лесов, впечатлительный художник впитывает полной грудью аромат безбрежных степей, наслаждается речным простором.
Два наиболее резко выступающих влияния - влияние первичной природы и влияние той же природы, преображенной в поэзии, представляются наиболее сильными и наиболее плодотворными в жизни художника.
К двадцати годам художественное призвание уже настолько окрепло, что осуществляется реализация давнишней мечты - поступлением в Академию художеств.
Здесь начинается влияние А.И. Куинджи, имеющее огромное значение в жизни Рериха. Оно коснулось молодого художника совершенно особенным образом. Куинджи не любил навязывать свои художественные приёмы окружающим его ученикам - он предоставлял им полную свободу, стараясь быть беспристрастным во всех отношениях. Это беспристрастие простирается так далеко, что он даже старается скрывать свои симпатии и склонности к тому или иному лицу. Боясь впасть в пристрастие, учитель избегает наружно показывать, кто наиболее любимейший из его учеников. Такого рода особенность характера учителя действует самым благотворным образом не только на способности ученика, но, главным образом, влияет на его характер, укрепляя его, ободряя и не допуская в критические минуты впадать в уныние. Направлению таланта и развитию способностей он даёт полную свободу, зато неумолим, когда замечает, что ученик поддаётся расслабляющему действию самоанализа или же проявляет полную беспомощность в борьбе с обстоятельствами.
Подлинный художник обязан выполнить своё задание, как бы ни были тяжелы и невыносимы условия, в которые он поставлен. «Талантливый художник и в тюрьме напишет картину», - любил повторять Куинджи. И это в своей основе совершенно справедливо. Нет ничего легче, как свалить вину на неблагоприятные обстоятельства, когда не осуществлено то или иное дело жизни и якобы загублен талант. И нисколько он не загублен, а просто ослаб, не дисциплинирован и не обладает моральной тренировкой. Это прекрасно понимал Куинджи, и потому всю силу своего внимания обращал на ковкость и выдержку характера своих учеников, так как ясно сознавал, что талант, как бы ни были велики его размеры, должен быть во всеоружии средств, а иначе, войдя в жизнь, растратит свои силы по мелочам».
Яремич С., У истоков творчества, в Сб.: Рерих: жизнь, творчество, миссия, М., «Эксмо», 2007 г., с. 361-363.
