Противоречие, как исходная фиксация вопроса, ситуации
Религиозные воззрения, явно повлиявшие на культурный процесс…
X
Как минимум, начиная со времён Блаженного Августина, был осознан ряд противоречий в христианской религии и предпринимались попытки их – так или иначе – их разрешить:
«Дьявол - существо, не упорядоченное в бытии, не имеющее в нём места. Однако эта неупорядоченность проявляется не только онтологически, но и логически - дьявол не имеет определённого места не только во внешнем, объективном бытии, но и во внутреннем, «умственном» мире человека. Эта логическая, умственная неупорядоченность дьявола выражается в том, что описание дьяволова «бытия « неминуемо порождает серию неразрешимых антиномий.
Конечно, апофатическое богословие и Бога описывает антиномически; однако если антиномичность определений Бога является следствием его умственной непознаваемости, то антиномичность дьявола - следствие его бытийной неупорядоченности. Антиномичность дьявола коренится в самом дьяволе, в его призрачном бытии, протекающем вне отношения к порядку; антиномичность Бога - отца порядка - не является свойством самого Бога, но лишь нашего ограниченного знания о нём. Антиномии Бога - следствие его всеобъемлющей полноты, его нахождения везде и всегда; антиномии дьявола - следствие его ускользающей пустоты, его постоянной внеместности, вненаходимости. Бог из антиномий «собирается» - но никогда не может быть в полной мере собран; дьявол распадается на антиномии.
Попробуем наметить основные из них.
1. Дьявол - тварь, но в то же время и «творец». Он первым после Бога создал нечто такое, чего никогда не было в мире: смерть, грех, ложь. Сами эти «творения «, с одной стороны, рассматриваются как всего лишь умаление бытия, как его недостаток (зло - лишь отсутствие добра), - но, с другой стороны, в них нельзя не увидеть и нечто «новое», нечто такое, чего «раньше не было». Ранив бытие, […] умалив, уменьшив его - дьявол в то же время что-то ему «добавил».
2. Дьявол «существует» - но в то же время и не существует. Если зло - лишь некое отсутствие, недостаточность бытия, то и дьявол - небытие; само его «существование» описывается как непрестанное умирание, умаление, распад. Его существование - это продлённая в вечность смерть. И всё же дьявол «наличествует», его присутствие в мире - присутствие небытия! - несомненно.
3. Дьявол враждебен порядку мира и «неупорядочен» сам - и всё-таки он неким образом включён в этот порядок и даже имеет свой собственный внутренний порядок (который по отношению к порядку мира является анти-порядком […] В чиноустройстве мира дьяволу нет места: «не дать места дьяволу» - таков один из главных лозунгов войны, которую ведут с дьяволом святые отцы. Однако необходимость мыслить дьявола вне мирового порядка сталкивалась с трудностями: в самом деле, если абсолютно весь сотворённый Богом мир (в том числе и сотворённый Богом дьявол) - это порядок и тем самым благо, то и отношения человека с дьяволом включены в этот порядок и являются благом. Именно в этом состоит парадокс пелагианца Юлиана Экланского - пожалуй, первый - но далеко не последний! - отчётливо сформулированный парадокс, связанный с дьяволом. В изложении Августина он звучит так: «Если вещь, надлежащим образом устроенная, причастна к Богу (ad Deum pertinet), а вещь, причастная к Богу, есть благо, то, следовательно, подчиняться дьяволу - благо, ибо это подчинение служит порядку, установленному Богом. Отсюда следует и то, что борьба против дьявола - зло, поскольку вследствие этой борьбы нарушается порядок, установленный Богом» (Августин. Против Юлиана,защитника пелагианской ереси. Cap. Xx. Col. 863).
Юлиан - противник августинианского положения о подчинённости человеческой природы дьяволу, подчинённости, обусловленной первородным грехом; он пытается показать, что идея Августина приводит к абсурдному тезису о том, что «повиноваться дьяволу хорошо». В самом деле, если природа человека «подчинена (subjugatur) дьяволу, то дьявол - часть Божественного порядка, и следует тогда подчиняться дьяволу во всём.
Спустя много веков этот парадокс воскреснет в ещё более острой форме - в знаменитом ироническом тезисе Джона Уиклифа о том, что «Бог должен подчиняться дьяволу « (Deus debet oboedire diabolo). […] Выход из этого парадокса был один: признать, что Бог дьявола не творил - он сотворил себя сам, своей дурной волей. Однако это решение тут же приводило к другому парадоксу - к вышеназванному парадоксу дьявола-творца.
4. Дьявол изгнан из мира - и в то же время он «князь мира «. С одной стороны, он изгнан из мира («...Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания»; с другой стороны, он остаётся властителем земного мира, «века сего».
5. В силу своей ангельской природы дьявол бесплотен, чужд материи - но при этом он «первый земной» (выражение Оригена), он царь материи, князь материального мира; его удел - пресмыкаться в чуждом ему прахе (на что и указывает его змеиный облик. […]
6. Изгнанный вовне - дьявол тем не менее, постоянно оказывается внутри: ежечасно выбрасываемый «из сердец избранных» (Амвросий Медиоланский), он тем не менее вновь и вновь воскресает в сердце - как олицетворение порока. Внешний человеку и принципиально чуждый человеку, дьявол тем не менее то и дело отождествляется с человеком, так что сам человек вдруг видит в самом себе чужого – дьявола».
7. Дьявол - вор, разбойник; всё что он делает - происходит против права, против справедливости: ведь Христос лишил его права на человека. […] В то же время Божественное попущение даёт дьяволу право испытывать и карать человека. […] Бесправный разбойник - в то же время имеет право, которое у богословов получает парадоксальное наименование - «тираническое право (jus tyrannicum).
8. Будучи воплощением злой воли, дьявол вынужден творить добро […] не становясь при этом «добрым». Его деяния, с одной стороны, исходят от него самого, от его дурной воли (ибо сама их гнусность не оставляет в этом никаких сомнений) - однако, с другой стороны, они совершаются при Божественном попущении и, следовательно, исходят от Бога.
9. Побеждённый Христом, ежечасно побеждаемый и посрамляемый святыми и праведниками, - дьявол продолжает борьбу, продолжает быть опасным до последнего момента земной жизни человека. Его сила оскудевает с каждой новой победой над ним […] - но с каждым новым своим искушением он всё так же смертельно опасен.
10. В то время как люди-грешники уже «сейчас», до Страшного суда претерпевают наказание в аду (хотя это, видимо, некоторое предварительное наказание) - наказание демонов отложено. Избавленные до времени Страшного суда от наказания, они тем не менее уже наказываются: их муки - подвиги праведников, любые благие деяния; их «бичует» каждое произнесение имени Христа; наконец, сама отсрочка кары для них - уже кара, ибо страх ожидания наказания - хуже самого наказания.
Таковы важнейшие из антиномий демонологии. Богословская мысль постоянно стремилась к их логическому разрешению, к их рационализации, к зачёркиванию того или иного из двух членов антиномии. Однако это не мешало средневековому воображению переживать их как сложную противоречивую целостность. В итоге мы наблюдаем сосуществование взаимопротиворечащих образов дьявола: слабого, комично посрамлённого - и могущественного, торжествующего; гротескно-искажённого - и облечённого в «гармоничную», человекоподобную форму; «криминального» разбойника - и сурового, «справедливого «палача Бога; наказуемого - и наказующего»».
Махов А.Е., HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря М., «Intrada», 2006 г., с. 45-47.
