«… двадцать лет проработал я под его руководством в Театре Горького. Я играл в сорока спектаклях его театра. Я не был его учеником. Я был его актёром и впитал его школу через практику двадцати лет общения и нескольких тысяч представлений на сцене Большого драматического театра. Я бесконечно люблю его. «Бесконечно» - в буквальном смысле слова: судьба развела нас четверть века назад и уже более десяти лет, как он покинул этот мир. И век другой. И я много лет иду своей дорогой по другому пространству с другими коллегами. Но сегодня, как и прежде, он остается Первым и Главным режиссёром моей жизни. Была такая страна - ТОВСТОНОГОВИЯ.
Да, в определённом смысле это была целая страна - с очень маленькой территорией, но с колоссальным влиянием. Население страны тоже было невелико - здесь не было масс, счёт вёлся поголовно. Поштучно.
Прирастало население медленно - каждого стороннего проверяли раз, потом ещё раз, а потом брали... на испытание! Ни о каком естественном приросте не могло быть и речи - у меня, дескать, сын подрос, а я, дескать, замуж вышла, а у меня подруга жизни завелась - так давайте и их в нашу общую страну. Да? ...Ни в коем случае! Речи об этом быть не могло. Наоборот - родственные отношения делали проверки и испытания ещё более строгими. А вот убыль населения шла только естественным путем -- уходили из театра только на тот свет. Да и кому бы в голову пришло уходить или бежать из этого оазиса, из этого собрания отборных, из этого райского места, с этого Олимпа?!
Исключения бывали. Именно исключения из правил. Так ведь о переезде Тани Дорониной в Москву или об уходе Иннокентия Смоктуновского в кино говорили и судачили не только в театральных кулуарах, но и в магазинных очередях, но и в коридорах поездов. Вот как следили за театром, как входили в жизнь театра в те времена. И это, заметьте, без сотен нынешних жёлтых журнальчиков с их «светской» хроникой и копанием в сплетнях об актёрах. Скажу ещё: строжайший отбор, «штучность» касалась в БДТ не только актёров. Товстоногов, тщательно, пристально вглядываясь, подбирал техников, помощников, администраторов, руководителей служб театра.
Театр ведь и впрямь похож на государство. Есть король (император, царь). Есть при императоре двор - ближние бояре, обычно входящие в худсовет. Есть премьер - директор театра (в те времена Л. Н. Нарицын) и министры. Промышленность в виде производственных мастерских и вся постановочная часть (долго шёл поиск и завершился счастливо - возглавил её Володя Куварин). А над ней, ещё выше, главный художник. И тут пробы и ошибки привели к фигуре выдающейся - Эдуард Кочергин. Музыкальная часть с урезанным оркестром, но с колоссальными требованиями со стороны императора. И тут обретён был человек, на мой взгляд, конгениальный самому царю, - Семён Розенцвейг. А дальше... дальше перечень велик: радиоцех, важная часть современного театра (Юра Изотов), светоцех - сами понимаете (Евсей Кутиков), администрация (публику надо и привлечь, и ажиотаж создать, и излишеств не допустить в ажиотаже, знать, кого принимать, кого допускать, кого приглашать, а перед кем и двери закрыть) - Борис Левит. А костюмерный цех (Таня Руданова), гримёрный (тогда Лена Полякова).
Есть и обслуга. Но это обслуга императорская - каждый тоже сам по себе фигура. Мажордом, заведующий труппой, - Валериан Михайлов, а позже Ольга Марлатова. Цех реквизиторский - заведующая Лида Курринен. А ещё финансисты, билетёры, кассиры, охрана, инженеры, ремонтники, одевальщицы, буфетчицы, пожарники. В научно-популярной книге о в театре список можно бы продолжить. Но в нашем с вами разговоре я хотел только, чтобы вы представили, как с приходом Товстоногова в БДТ начали отбираться, воспитываться, приглашаться наилучшие умельцы ВО ВСЕХ подразделениях театра. Тот, кто у Товстоногова занимал второе-третье положение, в другом театре мог рассчитывать стать самым главным. Служба в империи Товстоногова была гарантией качества.
Но перейдём к верхам. Была Дина Морисовна Шварц. Заведующая литературной частью и доверенное лицо царя по всем вопросам. По аналогии с государством Дина была Государственным секретарём, то есть министром внешних сношений.
Была каста священников - режиссёры (в разное время Игорь Владимиров, Роза Сирота, Марк Рехельс, Рубен Агамирзян, Зиновий Корогоцкий, Юрий Аксёнов, Давид Либуркин, Борис Сапегин). Имена некоторых из них прогремели потом большой славой, они сами возглавили знаменитые театры. Но тогда в БДТ эти священнослужители творили свои мессы, всегда помня, что царь в этом государстве одновременно и глава церкви. Их делом было поддержание духа. Творил дух только он - Главный.
И, наконец, было общество, социум, свободные граждане империи - труппа, актёры. По единодушному мнению знатоков, это была одна из лучших, если не лучшая труппа Европы. Театр жесток, в нём нет равенства. В труппе были патриции, но был и плебс - простые люди для исполнения простых функций. И не всегда справедливым было это деление. И были драмы жизни. Были и трагедии. Но труппа БДТ как единство, как могучий организм, способный решить любую задачу, - труппа в целом была великолепна. В труппе состояло от шестидесяти до девяноста или даже ста актёров в разные времена. Активно использовались в репертуаре тридцать-сорок. Была конкуренция. Было и то, что называют закулисными интригами, но в гораздо меньшей степени, чем в других театрах. У нас была монархия, и перед решением монарха все были равны. Интересная особенность - в нашем царстве-государстве никогда не было «первой леди». При том, что Товстоногов был большой женолюб. Никто не мог сметь предъявлять права хозяйки. Никто, кроме Самого, не мог влиять на принятие художественных решений. В плане же представительском роль Первой леди, скорее, могла исполнять сестра императора - Нателла, жена одного из лучших актёров труппы Евгения Лебедева
И был ещё народ - зрители. Народ настоящий - многочисленный, родной и... опасный. Умеющий и безмолвствовать, и громко выражать свое мнение. То покорно платящий подати и аплодирующий своим кумирам, то разбегающийся во все стороны, и попробуй его тогда удержи. А раз народ настоящий, то и государство это не шутовское, настоящее.
«Стоп, - скажете вы, уважаемый читатель. - Про какие это времена вы нам рассказываете? Что это за империя внутри социалистического государства, которое строго следило, чтобы внутри него ничего такого «самостоятельного» не образовывалось? А где власти? Где парторганизация? Профсоюзы? Где цензура? Было это? А?»
Было, конечно, было. Но мы - граждане БДТ - чувствовали себя как бы отгороженными от прямого воздействия грубых сторон советской действительности. Нас отделяла если не стенка, то по крайней мере плёнка, образованная авторитетом театра и его руководителя. Через плёнку чуть мягче смотрелись очертания пейзажа, чуть тише слышались грозные окрики.
Я говорю сейчас о временах оттепели. Потом многое изменилось внутри театра и снаружи. Но тогда, в начале шестидесятых, Гога был полновластным и единоличным хозяином театра. Парторганизация проводила свои закрытые и открытые собрания, обсуждались на них, как положено, последние решения Политбюро, но никогда и никто не смел вмешиваться в репертуарную политику или в распределение ролей. Я знаю немало театров, где в парткоме, в профкоме концентрировалась оппозиция главному режиссёру. Там оседали амбициозные и чаще всего не слишком одарённые люди. Сила Гоги была в том, что неодарённые театром просто отторгались, а амбиции он умел подавлять. Позднее, когда давление власти, усилилось, в высоких партийных инстанциях театр уже могли представлять такие всесоюзные любимцы, как Кирилл Лавров и Владислав Стржельчик. Депутатом Верховного Совета стала Людмила Макарова. Всей душой они были преданы своему театру и свято верили Товстоногову. И самое главное - прежде всего они были первоклассными актёрами. Сам Товстоногов был депутатом одно время, но в партию упрямо отказывался вступать. Беспартийный руководитель большого театра - это был нонсенс. Это абсолютно противоречило социалистической практике. […]
Итак, мы жили в большой строгой стране СССР и ещё в маленькой, строгой и интересной стране – БДТ».
Юрский С.Ю., Игра в жизнь, М., «Вагриус», 2002 г., с. 206-210.
