Вымышленные миры и волшебные сказки по Джону Толкиену
«Фантастическое, конечно, изначально обладает одним преимуществом: изумляющей необычайностью. Однако это преимущество обычно оборачивается против фантазии, создавая ей дурную славу. Люди не любят, чтобы их что-то «изумляло». Они не любят углубляться в события первичного мира, точнее - в знакомые им слабые отблески его. Потому они глупо и даже не без злонамеренности смешивают фантазию со сновидением, а ведь в последнем нет искусства; и с психическими расстройствами, при которых теряется всякий сознательный контроль: с бредом и галлюцинациями. Ошибка ли здесь, злой ли умысел, вызванный некоторым беспокойством и, как следствие, неприязнью, но это - не единственная причина подобного смешения. Фантазии присуща ещё одна невыгодная особенность - её трудно осуществить.
Я думаю, что фантазия - это подсоздание, соучастие в творении - скорее в большей, чем в меньшей степени. Однако на практике оказывается, что «внутренняя связность реальности» достигается тем труднее, чем сильнее образы и перекомпонованный первичный материал отличаются от исходной организации наличных элементов первичного мира. Подобной «реальности», конечно, легче достичь посредством более обыкновенного, «трезвого» материала. Поэтому фантазия слишком часто остается неразвитой. Она использовалась и используется легкомысленно или только полусерьёзно, или только для декора; она остаётся лишь на уровне «фантазирования». Любой человек, унаследовавший механизм фантазии, связанный с человеческим языком, может сказать: «зелёное солнце». Многие смогут потом представить или изобразить нечто подобное. Однако это ещё не все, хотя и вышеприведенный пример уже может оказаться более впечатляющим, чем те многочисленные «жизне- и быто-описания», которые удостаиваются литературных премий.
Создать вторичный мир, в котором зелёное солнце окажется на своём месте и будет восприниматься с доверием, - для этого необходимо приложить и мысль и труд и ещё особое мастерство, подобное мастерству эльфов. Мало кто сумеет поставить перед собой такие трудные задачи. Но когда подобная попытка сделана и она в какой-то мере удалась, тогда мы имеем редкостное произведение искусства, причём искусства именно повествовательного, сочинительства в его первичной и наиболее плодотворной разновидности.
В искусстве лучшим средством воплощения фантазии служит слово, собственно литература. В живописи же, например, видимое глазу представление фантастического образа оказывается технически слишком простым, вследствие чего рука склонна обгонять сознание и даже вовсе не считаться с ним. […]
«Фантастические» элементы в стихах и в прозе некоторых жанров, даже когда они выполняют только чисто декоративную роль или всецело случайны, помогают подобному освобождению. Однако эти жанры достигают освобождения не столь эффективно, как волшебная сказка - вещь, построенная на фантазии или вокруг фантазии, сердцевиной которой является фантастическое.
Фантастическое творится из материала первичного мира, но хороший мастер любит свой материал, он знает и чувствует глину, камень и дерево так, как это дано только человеку, познавшему искусство созидания. Когда был выкован Грам, этим выявилась душа стали; создание Пегаса облагородило лошадь; в Древе Солнца и Древе Луны были явлены в славе корень и ствол, цветок и плод.
И действительно, в любых волшебных сказках широко (а в лучших из них по преимуществу) использованы какие-то очень простые и фундаментальные вещи, не тронутые фантазией; однако в рамках целого эта простота начинает сиять новым светом. Рассказчик, позволяющий себе «вольности» с природой, может быть её любовником, но уже не её рабом. Именно через волшебные сказки мне впервые было дано почувствовать мощь слова и восхититься такими вещами, как камень, древесина и железо; дерево и трава; дом и огонь; хлеб и вино.
В заключение рассмотрим избавление от реальности или побег и утешение, которые, конечно, близко связаны между собой. Хотя волшебная сказка ни в коем случае не есть единственное средство избавления от реального мира, но в наше время она является наиболее явной и для некоторых наиболее вызывающей разновидностью «литературы эскапизма». А потому небесполезно воспользоваться при рассмотрении волшебной сказки некоторыми представлениями об «эскапизме» из общей литературной критики. Я уже отмечал, что избавление от реальности - одна из важнейших функций волшебных сказок, а поскольку моё отношение к ним свободно от отрицательных оценок, то очевидно, что я не могу принять того тона жалостливости и презрения, с которым теперь так часто говорят об «эскапизме», причём употребление данного слова (escape - побег от реальности) за пределами литературной критики не даёт никаких оснований для подобного тона».
Джон Толкиен, О волшебных сказках, в Сб.: Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы / Сост.: В.А. Чаликовой, М., «Прогресс», 1991 г., с. 278-279 и 288.
