Теория элит
Теория элит
Независимая цель личностиНезависимая цель личности, как прообраз Достойной цели
Лица, принимающие решенияЛица, принимающие реешния (ЛПР)
X
Старая дореволюционная интеллигенция по Д.С. Самойлову
«Нельзя представлять себе, что интеллигенция дореволюционной формации, та средняя интеллигенция, которая продолжала существовать в России, лишённой культурной элиты, была похожа на огромный слой людей с высшим образованием, наскоро изготовленных в последние десятилетия, - врачей, учителей, инженеров, агрономов, была похожа на «средний слой» нынешнего нашего общества.
Разница в том, что интеллигент старой формации был не только суммой знаний и умений, но и неким комплексом понятий, так усердно и утрированно высмеиваемых нашей литературой на протяжении десятилетий.
Интеллигентный слой того времени был уже, компактней, замкнутей, с известными даже сословными амбициями, но и с замечательной традицией честности, порядочности, семейной морали, уважения к делу, сознания своей просветительской миссии, со своим кругом чтения и обязательным демократизмом и народолюбием.
Интеллигенты этого типа - к ним принадлежал и мой отец - не считали себя слугами правительства или партии, а традиционно полагали, что исполняют свой долг перед обществом, просвещая, излечивая или создавая машины или научные концепции для людей, а не для властей. Отец никогда не внушал мне идеи борьбы с властью. Власть он считал неминуемым злом. Он внушал мне скорее индифферентность к власти как к преходящему явлению общественной жизни. Но рядом внушал и чувство ответственности и понятие о долге по отношению к обществу. В той среде, где я воспитывался, подспудно ощущалось, что власть и общество - не одно и то же. Оттуда я вынес мысль о том, что процессы, происходящие в обществе, в сущности важнее процессов эволюции власти.
Рабочая интеллигенция, в среде которой я рос, не была производителем высоких духовных ценностей и новых понятий. Она была хранителем, созданий духовной культуры в нашей стране. После революции, когда разгромлены или повергнуты в бегство были духовная элита, дворянство, священство, оставались реально два класса, сохранившие культурную преемственность, - рабочая интеллигенция и крестьянство. В этих сословиях сохранялись ценности литературы, философии, живописи, театра, а с другой стороны - и ценности народной культуры, главнейшая из которых - язык.
Сходились эти две среды хранителей русской культурной традиции в понимании нравственности. Народное трудолюбие и нравственность высоко почитались, например моим отцом.
Крестьянская среда была подвергнута колоссальной перетряске и понесла огромные жертвы в 30-х годах, но не окончательно была уничтожена. Уничтожилась она после войны, причём война была великим катализатором процесса уничтожения и самоуничтожения крестьянства. Выразителем трагедии уничтожения крестьянства оказался Твардовский, который за это и может называться великим писателем. Он сам выразил и собрал вокруг себя литературу, сумевшую запечатлеть и трагедию, и культурную функцию крестьянства после революции. И я в последнее время круто пересмотрел взгляд на ретроспективность прозы «Нового мира».
Мир духовного созидания отличается от мира физических и химических явлений своей уникальностью, неповторимостью процесса. Человеческая история, так же, как и акт творения, уникальна и неповторима. Уникальность - свидетельство разума или, по меньшей мере, воли, наличествующей во вселенной. Уникальность - лакмусовая бумажка, свидетельствующая о наличии духовного начала».
Самойлов Д.С., Памятные записки, М., «Международные отношения», 1995 г., с. 82-84.
