Официальная / бюрократическая организация творчества
Отдельные творческие решения в кино и на телевидении
Порча творческого коллективаПорча творческого коллектива
X
«Как и всё в России, театральная жизнь при Павле I военизируется, приобретая казарменный оттенок. 31 января 1800 года высочайшей волей строго предписано: «Всем служащим, господам актёрам и музыкантам... отныне носить мундиры, а статским - кафтаны, и имеют позволение и шпаги». В это же время разработана строжайшая инструкция, каким образом и кому продавать билеты: «Поступать так, чтобы первый ярус занимаем был полными генералами и другими чиновниками».
Строго приказано «крайне наблюдать, дабы абонированны на годичное время ложи и кресла заниманы были теми самыми особами, кому даны билеты...»
Что же касается актёров, то их в зрительный зал повелено «не прежде впущать, как уже пьеса начнётся... Буде же театр за деньги зрителями наполнен, то... в таком случае... не пущать».
За кулисами тоже приказано соблюдать строжайшую дисциплину. Смотреть спектакль актёрам не разрешается и там. А для того велено по обе стороны кулис «ставить по одному унтеру, дабы не впущали тех, кому на сцене быть не должно; к тому же ещё два унтера определить, дабы ходили за кулисами...».
Жизнь кулис под присмотром унтеров! Актёры, одетые в нелепые мундиры. Сколько несообразности, сколько вымученного во всём этом...
На сцене русского театра в основном идут пьесы Коцебу, который в начале царствования Павла I побывал в сибирской ссылке по обвинению в «якобинских расположениях», затем, написав ультрамонархическую пьесу,. приобрел императорское благоволение, сделался директором придворной немецкой труппы, получил дворянство, а также чин надворного советника.
В одной из его драм Яковлева ожидал особенно шумный успех. Само название пьесы звучало для того времени знаменательно: «Граф Вальтрон, или Воинская подчинённость». Не менее символичны были и её благородные герои - немецкие офицеры, для полного удовольствия Павла I «костюмированные», по выражению Андрея Каратыгина, со «всей исправностью, от мундира до форменной трости». На подмостках (согласно режиссёрским пометкам на оригинале рукописи) отдавали по всем правилам приказания офицеры! Чётко «делали на караул» солдаты. Барабаны били тревогу. То и дело раздавались пушечные выстрелы. В полной офицерской амуниции ходил храбрый граф Вальтрон - Яковлев, которому был вынесен смертный приговор за несоблюдение субординации: он позволил себе броситься со шпагой на своего соперника, старше его по чину. Граф Вальтрон мучился, граф Вальтрон испытывал угрызения совести: «Я сам изрыл себе пропасть, из которой никто извлечь меня не может...»
Но его «извлекал из пропасти» наследный принц, которому он когда-то спас жизнь. Узнав об отмене приговора, граф Вальтрон в охватившем его экстазе бросался в бой с неприятелем, восклицая, что «будет достоин милости государя». Словам его аккомпанировал бой барабанов. «Тревога продолжалась». Занавес опускался.
Роль Вальтрона была мелка и пуста. Но успех её показателен. Павел I остался чрезвычайно доволен спектаклем».
Куликова К.Ф., Российского театра первые актёры, Л., «Лениздат», с. 154-156.
