Языки и кодирование
Различные способы преобразования информации и знаний
ЗоопсихологияИзучение психики животных, преимущественно – высших млекопитающих
X
Обучение языку шимпанзе Уошо – эксперимент супругов Б. и А. Гарднеров
«Животные не абстрагируют», - провозгласил Джон Локк, выражая точку зрения, которая всегда господствовала в умах людей […]
… два физиолога из университета Невады Беатриса и Аллан Гарднеры поняли, что нёбо и гортань шимпанзе не приспособлены для человеческой речи. Люди используют свой рот удивительно разнообразным образом - для еды, дыхания и общения. У таких насекомых, как сверчки, которые обращаются друг к другу, потирая ногой об ногу, все эти три функции выполняются тремя совершенно различными органами. Разговорный язык у людей - явление благоприобретённое в результате развития. Употребление системы органов, имеющих другие функции, для общения служит доказательством сравнительно недавней эволюции языковых возможностей у людей. Вероятно, заключают Гарднеры, шимпанзе обладают достаточными языковыми возможностями, которые, однако, не могут быть проявлены из-за ограничений в их анатомии. И они задались вопросом: а нет ли какого-нибудь символического языка, который мог бы базироваться не на слабых, а сильных сторонах анатомии шимпанзе?
Тут у Гарднеров родилась блестящая идея: научить шимпанзе американскому языку жестов, известному под названием Амслену, а иногда как «американский язык глухих и немых» (где «немой» обозначает, конечно, только невозможность говорить, но не мыслить). Он идеально соответствует ловкости рук шимпанзе. Кроме того, он обладает всеми основными чертами словесного языка.
Сейчас уже существует целая обширная библиотека с описанными и снятыми на плёнку разговорами на Амслене и других жестовых языках с Уоши, Люси, Ланой и другими шимпанзе, которых изучали Гарднеры и другие учёные. Среди них есть шимпанзе, не только обладающие активным запасом порядка 100-200 слов, но и умеющие различать вполне нетривиальные грамматические и синтаксические конструкции. Более того, они проявляют удивительную изобретательность в построении новых слов и фраз.
Увидев впервые утку, плавающую в пруду, Уоши изобразила жестами «водяная птица» - словосочетание, существующее для обозначения утки и в английском, и в других языках, которое Уоши, однако, изобрела в этот момент сама. Лана никогда не видела никаких фруктов сферической формы, кроме яблок, но она знала жестовые обозначения для различных цветов и потому, подглядывая однажды за лаборантом, евшим апельсин, показала на пальцах «оранжевое яблоко». Отведав арбуз, Люси определила его как «сладкое питье» или «фрукт для питья», а съев первую в своей жизни редиску, которая обожгла ей рот, после этого всегда называла её «плакать больно пища». Маленькая куколка, неожиданно положенная в чашку Уоши, породила фразу «Ребёнок в моём питье». Когда Уоши пачкала что-либо, особенно одежду или мебель, ей показывали жест, означающий «грязно», а она впоследствии расширила его значение до общего понятия, означающего всякое недовольство или осуждение. Макаку-резус, которая вызывала у неё неудовольствие, она многократно именовала «Грязная обезьяна, грязная обезьяна, грязная обезьяна».
Лана в приступе творческого негодования назвала своего учителя «Ты, зелёное дерьмо». Шимпанзе изобрели немало бранных слов. У Уоши оказалось своеобразное чувство юмора: сидя на плече у своего учителя и, быть может, неумышленно обмочив его, она несколько раз сделала жест, означающий «Забавно».
Люси научилась ясно различать смысл фраз «Роджер почёсывает Люси» и «Люси почёсывает Роджера» (и то и другое действие доставляло ей огромное удовольствие). Точно так же Лана самостоятельно перешла от фразы «Тим ласкает Лану» к фразе «Лана ласкает Тима». Можно было наблюдать, как Уоши «читает» журнал, то есть медленно переворачивает страницы, сосредоточенно вглядываясь в картинки и ни к кому специально не обращаясь, делает знак, означающий «кошка», видя фотографию тигра, и знак «пить», исследуя рекламу вермута.
Выучив знак «открыть» по отношению к двери, Уоши распространила это понятие и на портфель. Она также пыталась разговаривать на Амслене с жившей в лаборатории кошкой, которая оказалась единственным неграмотным существом во всём учреждении. Получив в свое распоряжение такой великолепный способ общения, Уоши была, наверное, удивлена, что кошка не знает Амеслана. А когда однажды Джейн, приёмная мать Люси, покинула лабораторию, Люси посмотрела ей вслед и просигналила: «Плачу я. Я плачу».
Карл Саган, Драконы Эдема: Рассуждения об эволюции человеческого разума, СПб, «Амфора», 2005 г., с. 118 и 121-123.
