«…есть смысл задуматься о людях, подвизающихся на грани между наукой и псевдонаукой. Фанатизм наиболее ярко представлен вокруг современного футбола.
Фанатики, фаны той или иной команды обеспечивают психологическую поддержку своей команде в борьбе, не имеющей разумных целей, они готовы сражаться против призрачного врага, якобы унижающего их команду, и вести бессмысленную войну против всех на стадионах. Политики нередко стараются канализировать ярость фанатиков в русло патриотического запала. Фаны, оказывается, есть и в науке, и те же возможности манипулирования ими существуют.
В своей книге «Сумасбродства и заблуждения именем науки» Мартин Гарднер (Gardner 1957) находит, что есть нечто общее, объединяющее всех свихнувшихся фанатиков, всех сбредивших псевдо-учёных.
Во-первых, такой мономаньяк работает в полной изоляции от коллег по науке.
Во-вторых, он считает себя гением, а своих коллег несмышлеными тупицами.
В третьих, он уверен, что его критики ставят перед собой злостные, каверзные цели, что все его преследуют и чинят ему всяческие препятствия.
В-четвёртых, он избирает для атак самых великих учёных и самые обоснованные теории.
В-пятых, он пишет заумным жаргоном.
Есть ряд книг об искателях Атлантиды и людях типа фон Деникена, о псевдоархеологии, сопряжённой с культами, оккультными секретами пирамид и мегалитов (Feder 1984; Harold and Eve 1987, и др.). В обзоре «Культовая археология и ненаучные метод и теория» (1980 г.) Джон Коул пишет об особенностях такой «археологии»:
«Утверждения делаются и обсуждаются с недостатком внимания или без внимания к их следствиям вне ограниченной замкнутой системы объяснений... Альтернативные объяснения не рассматриваются, когда утверждение противоречит основной теории, потому что теория часто и неизвестна ревнителю культа; только утверждение реально и важно».
Как правило, воинствующие дилетанты ведут ожесточенную войну против трезвых учёных. […]
Тур Хейердал с юмором описывает, как, когда он впервые выдвинул свои идеи, его принял в большом музее в Нью-Йорке седовласый учёный и реагировал на его идеи словами: «Нет!», «Ни в коем случае!», «Вы ошибаетесь, полностью ошибаетесь!» Свысока Хейердал добавляет, что книгу самого этого учёного «едва ли прочли десять человек». Этот симпатичный викинг так и не понял, что огромная аудитория его собственных бестселлеров побеждена не его аргументами, а его мужеством - тем, что он пересёк Тихий океан на жалком плоту и связал своё путешествие в почти пять тысяч километров с углублением в древность на пять тысяч лет... Это отличная романтика, но плохая наука.
Некоторые уроки. Я думаю, что изложенное заставит многих задуматься над тем, как близки научная смелость и мания чокнутого. Как много промежуточных позиций. Как же вовремя определить грань между ними? Именно история науки поможет в этом. В каждом отдельном случае нужно выявить, что мешало тому или иному знатоку осознать, чего ему не хватало для утверждения в науке, чего не хватало его идее для признания. Фанатизм - опасная штука. Не только потому, что очень близка к безумию (фанатиков всегда зовут чокнутыми, свихнувшимися, говорят: рехнулся), но и потому, что фанатиками от науки очень легко манипулировать как и фанатиками от футбола. А это грозит увести их очень далеко от науки в воинствующий шовинизм и расизм. Дилетанты и сейчас привносят в науку свежесть восприятия, энтузиазм и нередко талант. Но это способно принести пользу только в том случае, если дилетант сознает, что существует наука, и что прежде, чем вторгнуться на её территорию, нужно пройти школу - освоить методы науки и её основные понятия, её основной объем фактов.
Сналёту наука не даётся никому».
Клейн Л.С., История археологической мысли в 2-х томах, Том 1, СПб, Изд-во СПбГУ, 2011 г., с. 574-575.
Признаки бытового и научного мышления.
