Появление нового жанра
Создание новых направлений деятельности, жанров, стилей…
СверхкомпенсацияСверхкомпенсация недостатков, болезней
X
Неклассический стиль балета, созданный Морисом Бежаром
Морис Бежар осознал: его физические данные не позволяют ему хорошо танцевать классические балеты. И он создал новый стиль балета.
«В былые времена я танцевал сам, и немало создал своим собственным телом. Я, я - неизменно я перед зеркалом. В один прекрасный день мне это обрыдло. Я почувствовал себя взаперти. Полагаю, я выжал лимон, - моё тело дало мнё все, что могло дать. Это немало, я ведь не обладаю телом «типичного» классического танцовщика, я не тот исполнитель, о котором, как говорится, можно только мечтать. Вот мне и пришлось создать свой стиль, нечто, соответствующее моему телу. Или, точнее, - моё тело придумало для меня стиль. Мои первые балеты исполнялись мной самим и несколькими танцовщиками. Мы не были хорошими танцовщиками, и тем лучше, в тысячу раз лучше!
Говорят, что искусство рождается благодаря препятствиям, - так оно и есть. Хорошими танцовщиками мы не были, то есть никто из нас не годился на роль солиста в Оперу. Но ведь я хотел сказать свое именно с этими танцовщиками, и поскольку хотел сказать я отнюдь не то же самое, что говорилось на больших официальных сценах, мне и не нужны были хорошие танцовщики этого типа, я должен был придумать новые движения, новые сочетания па. И поскольку я решал свои проблемы, проблемы своего тела, - я считал себя низкорослым, коротконогим, зато у меня были плечи, спина, взгляд, - это дало мне силы, куда больше сил, чем если бы я был просто талантлив. Быть талантливым чудесно. Но в то же время это проклятье, и нести его на себе очень трудно. Танец требует от тела многого. Он открывает телу бесчисленное множество движений, которые тело способно выполнить при условии, что оно беспрестанно будет этим заниматься - заниматься одновременно телом и танцем. Ну, это прописная истина: человек быстро теряет навык в любом деле, - живописец, если он не пишет ежедневно, наверняка сталкивается со своими трудностями. Но все-таки можно себе представить писателя, живописца или пекаря, который прервет работу, а потом снова вернется к ней. Танцовщик - нет. Из-за тела. Тело забудет.
Для меня мой первый балет - «Симфония для одного человека». Конечно, он был не первым. Я и до того ставил балеты, даже ставил мини-хореографии (если позволительно употребить здесь слово «хореография»!) для рекламных роликов. Но эти балеты умерли, они были для меня скорее гаммами. Напротив, работая над «Симфонией для одного человека», я чувствовал себя счастливым.
Была робость, были сомнения, но я ощущал, что прав. Прав для себя, во всяком случае, как бы там ни было, пока я работаю, я себе вопросов не задаю. Лучше задавать их до, на худой конец - после (но если после, то к чему? Слишком поздно, произведение создано, оно существует, оно будет жить или умрёт, независимо от того, что я теперь о нём думаю). «Симфония для одного человека» - это 1955 год».
Морис Бежар, Мгновение в жизни другого, М., «Главная редакция театральной литературы», 1989 г., с. 41-42.
И далее:
«Позднее я ставил балеты, которые задумывались как биография, к примеру - Бодлера, Нижинского. Казалось бы, автобиографии здесь нечего было делать. Но я пытался сам стать ими - месяцами я думал только о Бодлере, только о Нижинском. Когда я готовил Нижинского (предполагалось, что балет будет называться «Нижинский, клоун Божий»), я купил пластинки с курсом русского языка, стал учить русский язык, курил русские сигареты, развесил у себя фотографии Нижинского, встречался с теми, кто его знал, с его женой Ромолой, с его дочерью Кирой, внуком Вацлавом. Я заучивал наизусть страницы из его дневника. Конечно, когда рассказываешь, всё это выглядит наивно. Иногда я просыпался среди ночи с уверенностью, что я безумен, как Нижинский. Мне было даже немного страшно! Я читал также Толстого, всё что находил, посещал православную церковь. И я понял одно: чем больше стремишься превратиться в кого-то другого, тем больше открываешь в себе самом.
В эти долгие месяцы подготовки я ещё не занимаюсь собственно хореографией. Случается, я ещё не остановился даже на определённой музыке. У меня, разумеется, есть кое-какие мысли на этот счет, и я покупаю пластинки (достаточно интуитивно) в предвидении подготавливаемого балета. Слушаю, слушаю. Нередко в итоге выбор падает на музыку, прошедшую поначалу незамеченной. Но главное - сблизить себя с персонажем, совпасть с ним. Я не дохожу до расстройства всех чувств, как того требовал Рембо, но что-то подобное происходит.
Главное, главное, нужно питать вдохновение зверской работой, как будто хочешь с ним разделаться. Хочешь убить его. Потому что оно непременно возродится. Право, вместо того чтобы терять столько времени на Эдипа, занялись бы лучше Фениксом!
Морис Бежар, Мгновение в жизни другого, М., «Главная редакция театральной литературы», 1989 г., с. 44.
