Разделение в процессе эволюции исходной и однородной систем на две или более разнородных…
Искусство- и литературоведениеИскусствоведение и литературоведение
Появление нового жанраСоздание новых направлений деятельности, жанров, стилей…
X
«Вопрос эволюции жанров [...] распадается, если я не ошибаюсь, на пять других вопросов:
1. О существовании жанров: то есть не являются ли жанры всего лишь пустым словцом, произвольной категорией, измышленной критиками, чтобы облегчить себе ориентировку и самим разобраться в груде произведений, бесконечное разнообразие которых иначе подавило бы их своей массой, или, напротив того, жанры реально существуют в природе и в истории? Обусловлены ли они природой и историей? Наконец, живут ли они своей особой жизнью, независимой не только от потребностей критиков, но даже и от прихоти писателей в художников? Таков первый вопрос.
2. О дифференциации жанров. Предположим, что жанры существуют; а priori говоря, я не вижу, как это можно опровергнуть, - ведь ясно же, что ода, которую в крайнем случае можно ещё спутать с песней, не является, скажем, комедией характеров: так же как пейзаж не есть статуя; так вот, если допустить, что жанры существуют, возникает вопрос, каким образом высвобождаются они из первоначального синкретизма? Как осуществляется среди них дифференциация, которая сперва разделяет их, затем определяет их свойства и, наконец, индивидуализирует? Таков второй вопрос, и вы уже увидите, что он существенно схож с вопросом о том, как в естествознании из глубин бытия или из общей и однородной субстанции выделяются отдельные особи с их своеобразными формами и становятся, таким образом, наследственными основателями разновидностей, родов и видов.
3. Об устойчивости жанров. Но так же как в природе при благоприятных условиях отдельные виды не лишены известного постоянства и некоторой устойчивости признаков, так и жанры, по крайней мере временно, могут стабилизироваться. Заметим, что как раз это и могло иногда навести на мысль, что они отделены друг от друга непроходимыми границами или непроницаемыми перегородками. Третий вопрос, таким образом, является вопросом устойчивости жанров или условий такого их постоянства, которое обеспечивает им не только теоретическое, но и историческое бытие, то есть бытие от одной даты до другой, бытие индивидуальное, сравнимое с вашей жизнью или с моей, имеющее начало, середину и конец.
4. О видоизменяющих факторах. Тем не менее историческое бытие жанра не вечно, именно поэтому оно и сравнимо с человеческой жизнью. Так же как и в природе, в эволюции жанра наступает однажды момент, когда сумма изменчивых признаков превышает сумму признаков устойчивых и общий их состав, если так можно выразиться, подвергается распаду. Под воздействием каких факторов? Иными словами, что видоизменяет жанр? Таков четвёртый вопрос, наиболее, видимо, сложный и запутанный, на котором нам придется особенно долго задержаться; но зато решение этого вопроса внесёт наибольшую ясность в проблему, которая нас занимает; к тому же этот вопрос будет завершающим во второй части нашего курса.
5. О трансформации жанров. Здесь мы исследуем, существуют ли общие законы этого явления или, напротив, как считали первоначально, эволюция каждого жанра имеет свои собственные законы и не существует общей закономерности в эволюции жанров. Тут нам придётся прибегнуть к примерам; среди множества их я выбрал три, каковые и попытаюсь изложить со всей полнотой, которую они заслужили сами по себе и в соответствии с предметом, подлежащим разъяснению.
Первый пример даёт нам история французской трагедии, жанр достопримечательный, в прошлом прославленный, ныне же мёртвый, и притом по-настоящему мёртвый; будучи рождён к тому же в историческую эпоху, о которой нам известно всё существенное, он может служить превосходным, даже, можно сказать, уникальным примером того, как жанр рождается, возвышается, достигает расцвета, клонится к упадку и, наконец, умирает!
На втором примере мы увидим, как один жанр переходит в другой; для этого я постараюсь показать вам, как в истории нашей литературы и под влиянием каких внутренних и внешних факторов кафедральное красноречие, каким его знал XVII век, превратилось в наши дни в лирическую поэзию Ламартина, Гюго, де Виньи и де Мюссе. Наконец, в качестве последнего примера я предложил бы историю французского романа; и, если я не ошибусь, вы увидите тут, каким образом с наступлением определённого срока жанр формируется из осколков нескольких других; как он добровольно подчиняется тому, что я бы назвал внутренней сущностью его определения; и как после множества попыток и нащупываний, осознав свой предмет, он в то же время достигает полноты и совершенства в своих средствах. […]
1. По поводу первого вопроса о существовании жанров, решая, существуют ли жанры или нет, мы докажем, что они должны существовать, ибо это соответствует:
1) Своеобразию средств в каждом искусстве. Например, законы ваяния из мрамора не могут быть тождественны с законами скульптуры в бронзе.
2) Это соответствует и своеобразию предмета каждого искусства, которое, может быть, не бросается в глаза, когда мы не ищем одинакового удовольствия от исторического сочинения и от романа, но которое зато выступает весьма отчетливо, когда мы ходим в театр с иными запросами, чем на церковную проповедь.
3) Наконец, это отвечает своеобразию интеллектуальных типов; ибо можно сказать, что каждый из них избирал и всегда избирает в качестве выражения своих потребностей и своих идеалов в искусстве, кто живопись, кто музыку, кто поэзию; в даже в поэзии ведь у каждого свои вкусы, которые могут быть совершенно исключительными. Всегда найдутся ценители и знатоки, предпочитающие Горация Вергилию, а в наши дни готовые предпочесть «Песни» Беранже «Размышлениям» Ламартина или «Одам» Гюго.
2. Отвечая на второй вопрос: как дифференцируются жанры, мы позаимствуем из области теории эволюции наши аргументы и само расчленение проблемы. Несомненно, дифференциация жанров в истории литературы и искусства происходит аналогично дифференциации видов в природе, прогрессируя путём перехода от единицы к множеству, от простого к сложному, от однородного к разнородному, в согласии с принципом, который именуется «изменчивостью признаков» и на котором сейчас незачем настаивать, ибо формулировка, не подкреплённая фактами, покажется нам чистой абстракцией.
3. Я говорю об этом с точки зрения устойчивости или постоянства жанров. И всё-таки уже сейчас я покажу вам, что в этом одном вопросе содержатся по меньшей мере три других. По какому достоверному признаку можно определить юность жанра? А до какому: упадок, дряхлость и его близкую смерть? Но прежде всего - ибо это, как Вам известно, и есть самый острый момент в споре - по какому признаку судить о расцвете или зрелости жанра? И, подобно тому как, ни словам Лабрюйера: «Есть лишь один момент блага или зрелости в природе», так, быть может, и в искусстве есть лишь один момент расцвета, единый и неделимый? Как видите, это ни больше и ни меньше как проблема классицизма: и в литературе, как и повсюду, как в живописи, как в скульптуре, вы чувствуете или почувствуете в будущем всю её сложность, трудность и обширность.
