Значимые художественные произведения о творчестве и творцах
Биографии, автобиографии и мемуарыРазличные воспоминания о творчестве и творцах…
Юмор, пародия, сатираЮмор, пародия, сатира
X
«… по закону каждый может писать мемуары. Однако, если стремиться к тому, чтобы мемуары не только писались, но и читались, то они непременно должны вызывать интерес у окружающих. Наблюдения показывают, что рассчитывать на интерес к своим мемуарам могут:
а) все знаменитые люди без различия пола, возраста и средств, которыми знаменитость была достигнута - писатели, императоры, взломщики, учёные, актёры, путешественники;
б) лица, откровенно ничем не выдающиеся, но поставленные судьбой в непосредственную близость к знаменитым: секретарь Хемингуэя, партнёр Аркадия Райкина, стряпуха Д. Софронова, парикмахер Союза писателей;
в) обыкновенные люди, не претендующие на известность, в том случае, если судьба хотя бы временно поставила их в небывалое, исключительное положение: проплывшие на плоту через океан, потерявшиеся в горах (если им все же удалось вернуться) и т. д.; ярким примером лица, ставшего популярным уже после опубликования мемуаров, является Робинзон Крузо. У каждой из этих трех групп авторов существуют свои традиции находить заглавия для мемуаров.
Первая группа целиком строит заглавие книги на громком имени автора. Остальные слова имеют мало значения: «Барбаросса. Воспоминания». Скупо и убедительно! И ничего не надо добавлять! Или: «И. Грозный. Мемуары». Лаконично и завлекательно! Вообще, если имя автора, как принято говорить, «тянет», любое заглавие подойдёт. И скупое и игривое. Например, «Нерон. На полях цирковой программы»; «Брижитт Бардо. Сценарии моей жизни»; «Лукулл. Моя диета»; «Михалков. Мораль сей басни...» и т.д.
Авторы, причисленные нами ко второй группе, могут любым мелким шрифтом печатать свою фамилию на обложке - все равно её никто не знает. Но зато в заглавии должна чётко читаться фамилия той знаменитости, на которой паразитирует автор, да ещё с оттенком разоблачения: «Анатоль Франс в туфлях и в халате», «Гинденбург без мундира», «Мдивани в пижаме». Ещё лучше, если интимная роль автора ясна уже из самого заглавия: «Как я массировал Черчилля», «С бормашиной на Касабланку» и т.д.
Одним из главных вопросов, который должен поставить перед собой каждый, приступающий к мемуарам, - определить степень правдивости, с которой он собирается писать. Разумеется, никто из будущих читателей не предъявит автору нелепых требований, чтобы в мемуары включалась чистая правда и ничего больше. Кто бы стал читать такие мемуары, от которых и сам мемуарист не получил никакого удовольствия? Однако и оголтелая ложь лишила бы мемуары права на принадлежность к этому жанру и отнесла бы их скорее к области художественной литературы. Разумная середина, умелое соединение исторических фактов со свободным вымыслом, выбор деталей и украшение их в рамках хорошего вкуса, гармоничное соединение личного с общественным, ясность идейной концепции в условиях конкретных отрезков эпохи, строгость и вместе с тем колоритность изложения - вот признаки хороших мемуаров.
Во всяком случае неправда, изобличение в которой автора мемуаров доступно каждому грамотному читателю, - безусловно запрещается. Не следует, например, приписывать себе такого личного знакомства, которое, несмотря на всю его приятность, не могло состояться по причинам хронологическим (с Ломоносовым, Байроном, Айвазовским и т.д.). Нужно также очень осторожно отнестись в своих мемуарах к таким знакомствам, которые, совпадая по эпохе, малоправдоподобны географически и социально (принц Монакский, японская императрица, Аль Капоне и др.).
Нечего и говорить, что украшение своей биографии путём грубого приписывания себе чужих достижений недопустимо, так как может немедленно вызвать у читателей самую бурную и нежелательную реакцию (Держи вора! Ату его! и т.д.). Заниматься этим можно только в том случае, если автор мемуаров, зачитывая свою биографию, размахивает ручной гранатой или небрежно поводит пулемётом. Однако доказано, что литературный успех, достигнутый испугом, не бывает прочен.
Огромным искушением у всякого, пишущего мемуары, бывает стремление оценивать давно прошедшие события с точки зрения современного умственного развития и осведомленности автора. И в самом деле, очень обидно, возвращаясь мысленно к давно пережитым годам, натягивать на свое сознание уже преодоленные заблуждения, предрассудки и даже простое незнание. Но когда автор поддается этому искушению - модернизации своих старых точек зрения, перед глазами читателя возникает довольно подозрительный образ субъекта, который все знал раньше всех, но почему-то держал свои открытия при себе.
Он один в своей буржуазно-дворянской семье предчувствовал Октябрьскую революцию, он начал ненавидеть фашизм задолго до его возникновения, он никогда не был заражен ни одним заблуждением и т.д. и т.п. Этот сравнительно невинный вид вранья разбивается обычно вдребезги о факты биографии мемуариста. И когда выясняется, что при таком исключительно передовом мировоззрении он Зимний не штурмовал, Перекоп не брал, коллективизации не проводил, в Испании не воевал и в космос не летал, то читателю кажется, что, если бы автор не понимал всё на свете с такой жуткой ясностью, как он это пишет, может быть, образ его был бы сегодня симпатичнее.
Итак, скажет читатель, всё нельзя да нельзя! И этого нельзя и того - боже упаси, а что же можно? Как сделать так, чтобы и без этих запретных приемов все-таки получились бы шикарные мемуары? Мемуары, как в лучших изданиях?
Терпение, дорогой читатель, терпение! Вот тут-то и начинается самая главная часть нашего пособия, которая помогает каждому, не нарушая правил приличия и уголовного кодекса, придать своим мемуарам вес, солидность и привлекательность для читателя.
Чрезвычайно полезна дать понять читателю, что автор мемуаров - личность незаурядная, из ряда вон выходящая, исключительная и неслыханная, но при этом настолько скромная, что сама не догадывается об этих своих выдающихся качествах. Но, может быть, скромность автора таит в себе ту опасность, что и читатель ничего не узнает об его исключительных качествах? Нет, при соблюдении надлежащих правил, все будет в порядке, и выдающиеся свойства автора, равно как и его скромность, будут оценены по достоинству.
