Встреча Наставника-профессионала
Ранняя творческая СверхнагрузкаРанняя творческая Сверхнагрузка / тренинг
Встреча иной среды, ниши, правил жизни...Встреча иной среды, ниши, правил жизни...
X
«Дружеские узы связывали Холдейнов с семьями Томаса Гексли и Христиана Бора - известного датского физиолога, отца Нильса Бора. Часто у Холдейнов бывали профессора Оксфордского университета. Царившая в доме интеллектуальная атмосфера способствовала раннему пробуждению у Холдейна-младшего интереса к научным исследованиям. Отец с детьми обращался, как со взрослыми людьми, - такова была его система воспитания.
Холдейн-сын очень рано обнаружил выдающиеся способности и удивительную память. Ему не исполнилось еще и пяти лет, а он уже читал газетные отчёты о деятельности научных обществ и с необыкновенной лёгкостью заучивал стихи - и не какие-нибудь детские «считалки», а целые фрагменты из классической поэзии.
Однажды Джек собрал коллекцию морских ракушек, и когда попросил отца помочь определить образцы, тот дал ему двухтомное руководство по зоологии на немецком языке - в ту пору мальчику было восемь лет. А несколькими годами позже, перед тем, как идти в аудиторию, отец прочитывал Джеку свои лекции по физиологической химии. «Из них, - писал впоследствии Холдейн, - я узнал об исследованиях Эмиля Фишера по стереохимической структуре сахаров задолго до того, как имел какое-либо представление о том, что хлористое серебро нерастворимо в воде и что водород горит в кислороде...»
Очень рано Холдейн-старший стал прививать сыну вкус и интерес к физиологии, к эксперименту, увлекая его своим неудержимым творческим энтузиазмом. Он часто брал Джека с собой в качестве младшего помощника. Вместе они, занимаясь исследованием состава воздуха, ездили по угольным районам и трущобам, забирались в туннели и на окраины, где пролегали сточные канавы, вместе спускались в шахты для определения концентраций рудничного газа.
Холдейн-отец нередко проводил эксперименты над самим собой: вдыхал угарный газ, записывая свои ощущения, исследовал свою кровь, определяя содержание окиси углевода в гемоглобине. Использовал он в качестве подопытного и Джека. Об одном из таких совместных экспериментов Холдейн-сын вспоминает: «С целью продемонстрировать вредное действие постепенно возрастающей концентрации рудничного газа на организм человека по мере спуска в забой отец предложил, чтобы я, стоя в подъёмнике, декламировал речь Марка Антония из «Юлия Цезаря», начиная со строк:
Друзья, сограждане, внемлите мне,
Не восхвалять я Цезаря пришёл,
А хоронить. Ведь зло переживет
Людей, добро же погребают с ними.
Пусть с Цезарем так будет.
Честный Брут Сказал, что...
В этом месте я стал часто и тяжело дышать, ноги у меня подкосились, я упал, потеряв сознание. Внизу воздуха было достаточно, и я тотчас пришёл в себя. Так я убедился, что рудничный газ легче воздуха и опасен для дыхания».
Холдейна-отца, чье научное мышление сформировалось главным образом под влиянием идей французского физиолога Клода Бернара (1813-1878), полагавшего, что кровь, как внутренняя среда, обеспечивающая нормальную жизнедеятельность органов и тканей животного организма, сохраняет постоянство своих физико-химических свойств, по праву причисляют к классикам современной физиологии дыхания. Он всесторонне изучил особенности дыхания человека при недостаточном содержании кислорода в воздухе; воздействие окиси углерода и рудничного газа на организм; разработал методику определения минимальных количеств этих ядовитых газов. В качестве индикаторов для обнаружения ничтожных концентраций окиси углерода в шахтах и в подводных лодках он предложил использовать мышей и канареек. Эти животные, отличающиеся быстрым обменом веществ, погибают от угарного газа задолго до того, как он становится опасным для человека. Следует отметить, что современные методы техники безопасности в шахтах в значительной степени основаны на работах Холдейна-отца, изучавшего действие смертоносной смеси из угольной пыли и воздуха, которая наполняет шахты после взрыва рудничного газа. В конце 1890-х годов Дж. С. Холдейн сконструировал простой прибор для анализа крови, а также небольшой аппарат, с помощью которого по маленькой пробе можно было точно определить количество крови в организме». […]
В заключительных экспериментах принимал участие и Холдейн-младший. Вот как он вспоминает о своем первом погружении под воду: «В августе 1906 г. в районе г. Глазго я с матерью и сестрой находился в гостинице. Отцу потребовались таблицы и графики, показывающие скорость проникновения и выхода азота из тканей при диффузии. Будь при мне таблицы логарифмов, я бы легко сделал нужные расчёты.
В сложившейся ситуации мне пришлось строить расчёты на основе серийных данных, что было нелёгкой задачей в 13 лет. В виде поощрения отец обещал мне спуск под воду. Он предупредил военно-морские власти, что, если я при первом спуске погружусь на глубину до 40 футов (14 м), что категорически запрещено старшинскому составу без предварительной месячной тренировки, длительность моего пребывания под водой должна быть сокращена. Мне повезло, и я провёл полчаса на дне бухты, наблюдая за передвижениями морских звёзд, которые встречались примерно по одной на каждый квадратный метр. Обшлага надетого на меня водолазного костюма, который был мне велик, неплотно обтягивали кисти рук, и вода проникала внутрь. Когда меня подняли на палубу, вода в костюме была на уровне шеи».
Предложенная Дж. С. Холдейном формула для расчёта остановок на глубинах и времени выдержек после пребывания человека в условиях повышенного давления признана классической в теории и практике подводной физиологии».
Фельдман Г.Э., Джон Бэрдон Сандерсон Холдейн, М., «Наука», 1976 г., с. 13-6 и 18.
