Эрнест Резерфорд - выдающийся организатор науки (Доклад П.Л. Капицы)

«Мне особенно приятно иметь честь открыть этот коллоквиум, так как не только как учёный я преклоняюсь перед фундаментальным вкладом, сделанным Резерфордом в познание радиоактивности и строения атома, но также потому, что мне посчастливилось быть среди его учёников.

В развитии моей научной работы я многим обязан его доброму ко мне отношению. За 13 лет, проведённых мною в Кавендишской лаборатории, я многому научился от него, и не только как от большого учёного, но и как от руководителя и организатора одной из самых выдающихся школ физики своего времени.

Сейчас собравшиеся здесь учёные сделают ряд интересных докладов о Резерфорде. Большинство из этих докладов будет сделано сотрудниками Резерфорда, которые, как и я, начали свою научную карьеру в Кавендишской лаборатории; мы услышим доклады Аллибона, Фезера, Льюиса, Шёнберга. Нас осталось уже мало, и, к сожалению, не смогли приехать ни Блэкетт, ни Чадвик, ни Олифант, ни Эллис. Они примут участие в юбилее, который будет происходить в октябре в Англии - в Королевском обществе в Лондоне и в Кембриджском университете.  Открывая сегодняшнее собрание, в своем докладе я не буду говорить о Резерфорде ни как об учёном, ни как об учителе, но я хочу на примере деятельности Резерфорда коснуться одного более общего вопроса - роли большого учёного-творца в развитии науки.  Этот вопрос ставился уже не раз, так как он имеет важное значение в организации науки.

В упрощённой форме этот вопрос заключается в следующем: наука - это познание человеком законов природы; эти законы едины, поэтому путь развития науки предопределён, и ни один человек не может его изменить. Следовательно, гений Резерфорда, как и других больших учёных, не может менять пути развития науки. Но если это так, то, может быть, гениального человека можно заменить коллективом менее способных людей и при этом успех их научной работы в полной мере может быть обеспечен её хорошей организацией, т.е. заменить качество количеством? При высказывании такого мнения отмечалось, что на практике это и проще, и надежнее, чем возиться с гениями, которые к тому же часто бывают непокладистыми людьми.  Такую точку зрения мне приходилось слышать от очень ответственных общественных деятелей. В ней есть доля правды, так как хорошо организованные институты, несомненно, способствуют развитию науки, но я не думаю, что научные институты могут успешно работать без крупных руководителей и ведущих учёных. Например, из истории хорошо известно, что войскам без хорошего полководца не удаётся успешно побеждать. Вопрос, который следует разобрать, - может ли армия учёных успешно завоевывать природу без своих крупных полководцев?

Как известно, развитие науки заключается в нахождении новых явлений природы и в открытии тех законов, которым они подчиняются. Чаще всего это осуществляется благодаря тому, что находят новые методы исследования. Создание чего-либо нового, до этого не существовавшего, мы относим к творческой деятельности человека, и это признаётся наиболее высокой духовной деятельностью людей. Одарённость к творческой деятельности и определяет талантливость человека, и не только как учёного, но также писателя, художника, музыканта и даже полководца и государственного деятеля.

Значимость творческого таланта хорошо иллюстрируется следующим примером, который, насколько мне известно, был ещё давно предложен Джинсом. Положим, у нас есть х - число пишущих машинок и за каждой машинкой сидит обезьяна, умеющая только ударять по клавишам, т.е. существо, полностью лишённое творческих способностей в области литературы. Спрашивается: каково должно быть число таких машинок-обезьян, чтобы одной из них посчастливилось написать, скажем «Гамлета», т.е. одно из самых выдающихся произведений мировой литературы, созданное гением Шекспира? Задача решается просто. Вот её решение. Положим, при использовании всех клавиш и регистров современной машинки, чтобы первая буква была правильна, нужно 100 независимых ударов обезьянами и такое же число машинок. Тогда, чтобы n начальных букв совпали с текстом «Гамлета», число обезьян х = 100n = 102n. Таким образом, получаем довольно неожиданный результат.

Чтобы совпали только первые 40 букв, т.е. меньше первой строчки текста «Гамлета», число обезьян х должно быть около 1080, а это - число атомов во всей Вселенной, такой, как она представляется современным астрономам.

Конечно, задача таким путём ещё не полностью решена, напечатанное обезьянами нужно ещё прочесть и найти искомый текст. Чтобы осмыслить напечатанное, нужен человеческий ум, хотя бы и без творческих способностей, но умеющий критически оценить литературное качество напечатанного.

Приведённая задача, конечно, нереальна, никто не предполагает создавать научные институты из обезьян, но всё же эта задача хорошо иллюстрирует необходимость тщательного подбора сотрудников научных институтов из людей с творческим дарованием, так как в науке каждый плохо осмысленный поиск почти сразу, как и в случае с обезьянами, понижает вероятность успешного решения поставленной задачи до нуля.

Если бы мы умели определять творческие способности человека количественно, то мы могли бы решать важную задачу при организации науки, а именно предопределять возможность решения той или иной научной проблемы в зависимости от качества творческих способностей подобранных кадров. Пока, к сожалению, мы не умеем количественно решать такие задачи. Но житейский опыт показывает, что успех работы научного института полностью зависит от творческих качеств подобранного коллектива. Математики сказали бы, что, как и в случае с обезьянами, эта зависимость является экспоненциальной функцией, при этом в показатель степени должны входить творческие способности всего коллектива; этот показатель велик, и поэтому достаточно небольшого его понижения, чтобы творческая деятельность научного учреждения почти сразу становилась никчемной. Но также справедливо и обратное - появление даже одного крупного учёного сразу будет сильно повышать эффективность деятельности всего коллектива.  Действительно, история науки показывает, как хорошо подобранная школа научных работников (обычно она создается крупным учёным) исключительно эффективно двигает науку вперед. Ярким примером такой школы была школа, созданная Резерфордом в Кавендишской лаборатории.

Рассматривая эффективность деятельности научного учреждения, не следует упускать ещё один существенный фактор, необходимый для успешной творческой деятельности людей как науки, так и искусства, - это здоровая общественная оценка творческих достижений. В задаче Джинса это соответствует тому, что нужны ещё компетентные люди, которые умели бы отбирать тексты, написанные обезьянами, по их литературным качествам.

Поэтому эффективная творческая работа как в науке, так и в искусстве невозможна без участия широкой культурной общественности.

Я хотел в связи с этим напомнить об одном разительном историческом примере, об исключительно высоких достижениях творческой деятельности людей, но не в области науки, а в области искусства в эпоху Возрождения в Италии.

Перед искусствоведами-историками давно стоит вопрос: почему в Италии, тогда небольшой стране, и на сравнительно коротком промежутке времени почти сразу появился ряд выдающихся художников, как Рафаэль, Тициан, Микеланджело, Леонардо, Корреджо, Ботичелли, Тинторетто и другие? В дальнейшие пять веков нигде больше такой плеяды гениев не возникало.

Спрашивается, является ли это следствием счастливой случайности или это проявление исторической закономерности? Я думаю, что в своем замечательном труде «Философия искусства» Тэн даёт правильное объяснение причин появления этой гениальной плеяды.

Он показывает, что в эпоху Возрождения творческие таланты могли так успешно развиваться благодаря существовавшему тогда отношению общественности к искусству. В экономически процветающей Италии в силу исторически сложившихся обстоятельств появилась широкая общественность, которая умела высоко ценить изобразительное искусство, правильно его понимала и поддерживала наиболее талантливых его представителей.

 

Продолжение »