Проведение приватизации по А.Б. Чубайсу
«… у нас стала стихийным образом формироваться тактика, которую мы потом много раз применяли. Она состоит в том, что на согласование выносится документ радикальный, со специально вставленными в него акцентами, рассчитанными на заведомо отрицательную реакцию оппонентов. Сосредоточиваясь на этих частях документа, они забывают об остальных разделах, после чего ты вырезаешь самые радикальные места и получаешь работоспособный документ. Так мы поступали десятки раз, а тогда это случилось впервые».
Чубайс А.Б., Приватизация по-российски, М., «Вагриус», 1999 г., с. 85.
«Вот, скажем, нам необходимо провести через правительство документы по реформе государственных предприятий. Документ в значительной степени разрабатывал Пётр Петрович Мостовой. Он и выступает в правительстве. Язык его довольно специфический, примерно такой:
«Сложившаяся юридическая конструкция полномочий собственника, обусловленная категорией полного хозяйственного ведения, радикально ограничивает потенциал государственных органов власти в совершенствовании развития такой-то юридической категории. В действительности, введенная нормами статьи такой-то, эта категория подвергалась серьёзной критике в ходе юридических дискуссий...» и т.д. и т.п. Аудитория перестает понимать, о чём идёт речь. По отдельным репликам с мест я вижу, что вслед за непониманием идет отторжение, а потом и агрессия: «Чего это он тут нам лекцию читает?! Что мы, без него не разберёмся?! И вообще, на что он сдался, этот документ?!»
В конце концов мне приходится брать слово и, просто переламывая ситуацию, переходить на другой язык. «Главная задача правительства, - стараюсь говорить я привычные вещи, - восстановить управляемость народным хозяйством. Она была существенно утеряна в последнее время. И наша задача - восстановить её, во-первых, в приватизированном секторе, во-вторых, в секторе государственных предприятий. Всё то, что сегодня вам предложено, и есть восстановление управляемости в сфере государственных предприятий. Кто из вас сегодня может сказать, что он спокойно снял хоть одного директора? Почему вы, министры, можете в течение пяти минут без труда уволить любого сотрудника министерства и никто из вас не может расстаться ни с одним директором? Каждый из вас может привести сотни примеров пьянства, разгильдяйства директоров, перепродажи продукции на сторону. Но ни одного из них вы не в состоянии уволить. За весь 1993 год правительство уволило лишь трёх директоров по всей России. Не может существовать система управления, которая не командует нижестоящим уровнем. Нужно восстановить управляемость. Для этого надо принять предлагаемые документы». Лозунг «Восстановление управляемости» в голове каждого министра - это своё родное, привычное. Поэтому ситуация кардинально разворачивается: от полного отторжения документа к полному принятию и подписанию.
Одним словом, если хочешь добиться взаимопонимания, ты должен затрагивать именно те проблемы, которые людей действительно беспокоят, должен знать, что их волнует, а что нет. Но кроме того, во взаимоотношениях с руководителями, воспитанными в духе советской системы управления, должна присутствовать и жёсткость, которую они понимают и принимают. Им можно что-то объяснять, можно доказывать, но иногда следует и орать, если за твоим криком стоят определённые аргументы.
Одними аргументами эту аудиторию прошибить невозможно. Тебя психологически задавят смешками, хохотком, перешёптываниями. Ты можешь все правильно говорить по делу, но поездка будет провалена. И эффект встречи, и твой личный имидж, и действенность твоих распоряжений - всё пойдет насмарку, если ты не заткнул глотку кому-то из наседающих на тебя. Если в нужный момент не обрезал: «Ну-ка вот вы, встаньте и объясните, что у вас происходит там-то и там-то». Если ты не ткнул носом в ошибки, не показал какому-либо зарвавшемуся обличителю Москвы, какие безобразия им лично допущены на его родном предприятии. Если не напомнил, что ему лично придётся отвечать за то, что он натворил.
Как-то приезжаю в Амурскую область, собираю директоров. Большой зал, человек 500, все заведённые - выступают один за другим, и каждый покусывает. Один тихонечко, другой сильней, третий ещё сильней. Видя, что реакции нет (а я сижу тихо, внимательно слушаю), четвёртый начинает хамить, а пятый уже совсем распустился: «До каких пор... Прекратите издевательство!.. Народное хозяйство разрушено!.. - И дальше: - Я у себя на фабрике дошел до того, что какие-то корейцы приходят ко мне и хотят купить рубашки, которые я произвожу. Пусть мне, наконец, скажет Чубайс, нужна моя фабрика правительству или не нужна? Не нужна - так и скажите! А то ведь вот до чего дошло - мои рабочие не в состоянии своевременно зарплату получить, а какие-то корейцы приходят ко мне рубашки покупать!»
Выслушиваю не перебивая, всё до конца. Потом выхожу на трибуну, набираю заход и врезаю по всем статьям!
- Вот вы говорили про рубашки. А ну-ка встаньте. Да-да, вы. Вставайте, вставайте! Сколько вам предложили за ваши рубашки? Не слышу. Ещё раз. Вот столько предложили? А сколько вы просите у меня кредита? Вас гнать нужно с вашего места! Чтоб близко не было ни вас, ни одного подобного вам! Кроме вреда, ничего не приносит ваше руководство. Вы потеряли для фабрики миллионы рублей, отняли у людей возможность заработать эти деньги. Вы лично виноваты в этом. Вы не пригодны для этой работы!
А можно говорить и так:
- Уважаемые друзья! Наличие платежеспособного спроса на вашу продукцию - это позитивный фактор, который нужно использовать для повышения эффективности производства...
Только будешь весь в дерьме после такого разговора».
Чубайс А.Б., Приватизация по-российски, М., «Вагриус», 1999 г., с. 145-147.