Барьеры перед творчеством
Барьеры различной природы, мешающие творческой деятельности
Языки и кодированиеРазличные способы преобразования информации и знаний
X
Злоупотребление словами по Готфриду Лейбницу
«Помимо естественных несовершенств, присущих языку, имеются ещё намеренные и происходящие от небрежности; дурно пользоваться словами - значит злоупотреблять ими.
Первое и наиболее ощутимое злоупотребление состоит в употреблении слов, с которыми не связывают никакой ясной идеи.
Такие слова бывают двух родов. Одни никогда не имели определённой идеи - ни при своём зарождении, ни при обычном пользовании ими. Введены они большей частью философскими и религиозными сектами в целях подкрепления какого-нибудь странного мнения либо для прикрытия какого-нибудь слабого пункта их системы. Однако ими пользуются лишь как отличительными признаками приверженцы данной партии.
Есть, однако, другие слова, имеющие в своем первоначальном и обычном употреблении некоторую ясную идею, но которые в дальнейшем присвоили и очень важным вещам, не связав с ними при этом никакой определённой идеи. Таковы, например, часто в устах людей слова «мудрость», «слава», «милость» […]
Во-вторых, пользование словами иногда неустойчиво; у учёных это встречается слишком часто.
Между тем это очевидный обман, а если он умышленный, то это безумие или недобросовестность. Если бы кто-нибудь так поступал в своих деловых расчетах (принимая Х за У), то кто, я Вас спрашиваю, захотел бы иметь с ним дело? […]
Ввиду того что это злоупотребление так обычно не только среди учёных, но и среди широкой публики, то я полагаю, что это скорее следствие дурной привычки и небрежности, чем недобросовестности. Обыкновенно различные значения одного и того же слова имеют нечто родственное между собой; вследствие этого одно слово принимают за другое и не дают себе времени подумать о том, что говорят, с той точностью, которая была бы желательна. Мы привыкли к тропам и фигурам, и некоторое изящество и ложный блеск легко пленяют нас. Чаще всего ведь ищут удовольствия, забавы или внешнего лоска больше, чем истины, а к этому присоединяется ещё голос тщеславия.
Третье злоупотребление - это умышленная непонятность, возникающая либо от присвоения обычным словам необычных значений, либо от введения новых терминов без объяснения их. Древние софисты, которых Лукиан столь справедливо выставлял в смешном виде», старались, беря на себя смелость говорить обо всём, прикрыть своё невежество непонятностью применявшихся ими слов. Всего более отличалась этим недостатком среди философских сект перипатетическая, но и другие секты, даже современные, не вполне свободны от этого. Есть, например, люди, злоупотребляющие термином протяжение и считающие нужным смешивать его со словом тело. Логика, или искусство спора, которая столь ценилась, содействовала затемнению слов. Те, кто отдавались этому, делались не только бесполезными, но даже вредными для государства. Между тем столь презиравшиеся учёными ремесленники (hommes mecaniques) приносили жизни людей пользу. Однако невежды благоговели перед этими тёмными учёными и считали их непобедимыми, так как они были окружены терниями и шипами, продираться через которые никому не доставляло удовольствия; одна только темнота могла служить прикрытием для нелепости. Зло заключается в том, что это искусство затемнения слов внесло путаницу в два великих регулятора человеческих деяний - религию и правосудие. […]
Четвертое злоупотребление состоит в том, что слова принимают за вещи, т. е. предполагают, будто слова соответствуют реальной сущности субстанций.
Какой питомец перипатетической философии не считает, что десять терминов, обозначающих десять категорий, в точности соответствуют природе вещей, что субстанциальные формы, растительные души, боязнь пустоты и интенционалъные формы - это нечто реальное? У платоников есть их мировая душа, у эпикурейцев - стремление атомов к движению, когда последние находятся в покое. Если бы где-нибудь в мире получили признание воздушные и эфирные колесницы доктора Мора, их считали бы отнюдь не менее реальными. […]
Пятое злоупотребление состоит в замещении словами вещей, которых они не обозначают и никоим образом не могут обозначать». […]
Чтобы продолжить наше перечисление, перейдем к шестому злоупотреблению, хотя я отлично вижу, что следовало вычеркнуть из списка некоторые из них. Это распространённое, но мало привлекшее к себе внимание злоупотребление заключается в том, что люди, связав в результате долгого употребления известные идеи с известными словами, начинают думать, что эта связь очевидна и что все её признают. Поэтому они находят очень странным, когда у них спрашивают значение употребляемых ими слов, даже если это абсолютно необходимо. Найдётся мало людей, которые не сочли бы за оскорбление, если бы у них спросили, что они понимают под словом «жизнь». Между тем имеющейся у них неопределённой идеи недостаточно, когда нужно установить, обладает ли жизнью сформировавшееся уже в семени растение, или находящийся в невысиженном яйце цыплёнок, или же человек в обмороке, без чувств и движений. Хотя люди не желают казаться ни столь ограниченными и докучливыми, чтобы спрашивать объяснения терминов, которыми пользуются, ни столь надоедливыми критиками, чтобы непрерывно порицать других за употребляемые ими слова однако, когда дело идёт о точном исследовании, приходится заняться объяснением. Часто учёные различных направлений в своих спорах друг с другом говорят на различных языках, думая одно и то же, хотя, может быть, их интересы и различны. […]
…о седьмом и последнем заблуждении, заключающемся в образных выражениях или намёках. Однако нелегко будет признать его заблуждением, так как то, что называют остроумием и фантазией, находит себе доступ в мире легче, чем сухая истина. Эти качества годятся для разговоров, в которых стараются только понравиться, но по существу все эти искусственные и образные применения слов и все риторическое искусство (за исключением порядка и ясности) способны только внушать ложные идеи, возбуждать страсти и вводить рассудок в заблуждение, так что они представляют собой обман. Однако именно этому лживому искусству уделяют первое место и за него дают награды. Объясняется это тем, что люди мало интересуются истиной и очень любят обманывать и быть обманутыми. Это действительно так; я не сомневаюсь, что все сказанное мной против этого искусства будет признано чрезмерной дерзостью, так как красноречие, подобно прекрасному полу, обладает слишком сильными чарами, чтобы позволены были нападки на него».
Готфрид Вильгельм Лейбниц, Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии / Сочинения в 4-х томах, Том 2, М., «Мысль» 1984 г., с. 346-357.
