Деградация общества
Деградация общества
Эффекты ослабления творческой деятельностиЭффекты, которые скорее ведут к ослаблению творческой деятельности…
X
О власти аристократии по А.А. Любищеву
А.А. Любищеву подарили книгу Антуана де Сент-Экзепюри: Записные книжки / Carnets, 1953. Полемизируя с автором А.А. Любищев написал статью.
Вот её фрагмент, где говориться о роли «аристократии» в СССР и других странах:
«Наша демократия носит чисто формальный характер, т. к. выборы проходят без выбора, а кандидаты намечаются партийными организациями. Много говорят о «знатных» людях, которым поистине приписывают чудотворческие способности, как, например, Валентине Гагановой: почти мгновенное превращение отсталых бригад в передовые. Не говорю уже о придании атрибута непогрешимости и всеведения руководящим вождям: культ личности продолжает существовать не меньше, чем у Гитлера или Сталина.
Мы говорим об избрании «лучших людей», но правление «лучших людей» и есть точный смысл слова «аристократия».
Вся штука в том, что отобрать лучших людей не так-то просто. Если бы это научились делать, то народ охотно доверил бы правление лучшим людям и никакого противоречия между аристократией и демократией не было бы... Но ни аристократия происхождения, ни аристократия капитала не являются правлением лучших людей. А аристократия парламентской республики? Например, Франции, которую сам Сент-Экзюпери считает парализованной и пишет в 1938 году: «Тупой президент республики: обожествление посредственности. Но каждый чувствует себя гордым, если принят президентом. Больше, чем когда-либо, положение аннулирует человека. Сейчас верят в положение, как верят в эффективность голосования». Действительно, судьба Франции такова, что приходится признать, что ею правят далеко не лучшие люди.
А у нас? Довольно печальная эволюция. Сразу после Октябрьской революции верхушка Партии могла называться аристократией и первый совнарком по культурности, вероятно, был выше Советов министров других стран. Чрезвычайную тонкость культурной плёнки Партии отлично сознавал Ленин, и он понимал, что масса Партии очень темна и идет за верхушкой потому, что верит ей. Сейчас положение изменилось: в составе Партии находится большое количество подлинно элиты, много выдающихся учёных.
Но ни один из них не входит в ЦК, не говоря уже о Президиуме. Многие ученые играют только роль марионеток в Верховном Совете».
Любищев А.А., Идеология де Сент-Экзюпери / Расцвет и упадок цивилизации, СПб, «Алетейя», 2008 г., с. 130-131.
Позже, уже в 1966 году, анализируя последние главы книги английского генетика Рональда Фишера / Ronald Fisher [1890-1962]: Статистические методы для исследователей Statistical Methods for Research Workers,
А.А. Любищев продолжил свои записи о роли элиты в обществе:
«Рональд Фишер в доказательство своего тезиса, что слабое размножение элиты ведёт к упадку цивилизации, оперирует прежде всего данными английской статистики, которая, как и для большинства европейских стран, показывает, что темпы размножения высших классов общества много слабее таковых у низших.
Но ведь пока английская цивилизация признаков упадка не показывает, и странно, что данные цветущей цивилизации используются для объяснения упадка цивилизаций совершенно иной общественной структуры и идеологии. Надо помнить, что само явление слабой размножаемости элиты связано с господствовавшей в европейских странах моногамией. Конечно, моногамия никогда не была строгой, и не так уж давно, скажем, во времена Людовика XIV, не скрывалось наличие фавориток у королей, которые дарили им потомство, получавшее титулы графов, маркизов и проч., в зависимости от качества их матерей. Но даже в этих случаях количество потомков у наиболее высокопоставленных представителей элиты редко превышало десяток.
Совершенно не то в цивилизациях Востока, где многожёнство было вполне легально. Во всех древних цивилизациях количество потомков на высшем уровне достигало многих десятков или даже сотен (царь Давид, Рамзес, некоторые турецкие султаны). Развитие многожёнства наверху создавало острый дефицит женщин, и потому наименее обеспеченные слои часто лишались возможности оставить потомство. Евгенические проекты Р. Фишера или Серебровского (предлагавшего давать возможность оставить потомство только апробированным мужчинам) уже давно внедрялись в жизнь, и результат получился совсем не тот, который можно было бы ожидать, если бы теория Р. Фишера была права: вместо особенно устойчивой цивилизации мы получаем регулярно менее устойчивые, что особенно заметно в мусульманских странах.
Мало того: господствующий класс в феодальном строе выдвигал требования физической силы, храбрости, практической сметки и прочих качеств, не связанных с большим умственным напряжением, не говоря уже об отрицательных качествах: хитрости, коварстве и проч.
Поэтому руководящий класс практически ничего не дал для развития высших форм культуры.
Лица, стремившиеся к высшим формам культурной деятельности, по условиям общества шли в монахи или в духовенство, которое в католическом мире было обречено на бесплодие. Таким образом, шёл длительный отрицательный отбор и, несмотря на такой длительный отбор, как раз здесь мы наблюдаем и наиболее быстрый прогресс, и наиболее устойчивую цивилизацию.
Кроме того: в истории Англии мы имеем периоды, когда происходило сильнейшее истребление элиты, однако этот процесс не сопровождался падением цивилизации. Я имею в виду войну Алой и Белой роз и революцию XVII века, возглавляемую Кромвелем (так называемый Великий мятеж). В обоих случаях было не медленное вымирание малоплодовитых аристократов, а сильнейшее взаимное истребление в результате гражданских войн. Если бы действительно представители социальной верхушки были лучшими, «элитой», то такое взаимоистребленне должно было бы привести в падению уровня культуры. На самом деле, как раз после этих двух гражданских войн мы наблюдаем блестящий расцвет цивилизации, правда, не во всех отношениях.
Сейчас выясняется, что в Англии до XVII века было много талантливых композиторов, за последние века Англия почти их не производила. Это объясняется, конечно, не тем, что шёл отбор на истребление соответствующих талантов, а тем, что атмосфера пуританской Англии неблагоприятно отразилась на развитии музыки. Сейчас как будто наблюдается возрождение (Бенджамен Бриттен и др.).
Схема развития культуры Р. Фишера соответствует пониманию аристократии, как «сливок общества» (так часто её и называют). В молоке поднимаются сливки. Эти сливки так или иначе исчезают и остается безвкусное снятое молоко. Но, пожалуй, правильнее сравнить аристократический слой общества (в особенности там, где он достиг особенного развития, в смысле противоположения народным массам, как во Франции, Испании, России) не со сливками, а с бактериальной плёнкой, зооглеей, формирующейся на поверхности стоящей без движения жидкости: она препятствует проникновению кислорода и душит многие организмы. Нарушение плёнки благоприятствует проникновению кислорода и оживлению низших слоев. И упадок цивилизаций связан не с исчезновением одарённых лиц в населении, а с тем, что господствующий класс теряет все функции, кроме одной - эксплуатации и угнетения, и эта тенденция становится лейтмотивом господствующего класса.
Марксисты говорят, что государство есть просто аппарат угнетения. Это - истина, но это - неполная истина, так как сколько-нибудь прогрессивное государственное устройство имеет не одну, а пять функций:
1) оборону от внешних врагов;
2) охрану личности и имущества граждан;
3) заботу об общественных сооружениях (напр., оросительная система в странах Востока);
4) осуществление прогрессивного развитая общества;
5) угнетение эксплуатируемых.
Первые три задачи ясны для всех, и странно считать их вторичными по сравнению с первичной - угнетением. Четвертая задача, как правило, не осознавалась, да и сейчас ещё не вполне вошла в сознание человечества. Последняя - угнетение - отрицалась или замазывалась идеологами классового общества и чрезмерно выпячивалась марксистами.
Но вот тот же Энгельс признаёт, что рабство было необходимо для развития эллинской культуры. Можно с этим спорить, полагая, что для развития культуры было бы достаточно менее сильных форм эксплуатации, но вряд ли можно отрицать положение, что прогрессивное развитие человечества немыслимо при полном экономическом равенстве, что означало бы остановку развития на очень низком уровне, этому мы и сейчас являемся свидетелями у, скажем, туземцев Северной Австралии, Новой Гвинеи и проч.
Если правительство более или менее успешно осуществляет первые три задачи, то у населения нет оснований стремиться свергнуть такое правительство. Оно не заботится об осуществлении четвертой задачи и склонно мириться даже с достаточно сильными формами эксплуатации.
Правительственная прослойка тогда легко подбирается по принципу устранения слишком ярких беспокойных людей, характеризуется борьбой с ревизионизмом, привычной, укоренившейся идеологией и консолидацией консерватизма путём создания наследственной олигархии.
Ясно, что в таких условиях функция угнетения становится господствующей, и вступившие на путь упадка государства в значительной степени отвечают марксистской схеме. Такая эволюция неизбежно приводит не только к упадку культуры, но и к потере государством своей прежней мощи.
Могучие некогда государства становятся жертвой ничтожных войск не потому, что исчезли потенциальные воины, а потому, что дух деспотизма не способствует сохранению свободолюбия.
Но если в государстве сохранился достаточный актив и его не смогли своевременно задушить, то часто возникает взрыв, срывающий эксплуатирующую верхушку и приводящий к появлению из массы «снятого молока» - плеяды талантов даже в таких профессиях, которые по самому своему существу должны были бы сохраниться в «сливках», напр. полководцев. И в дореволюционной Франции, и в царской России как будто вымерли талантливые полководцы, но они появились в большом количестве, как раз преимущественно из низов общества, после того как были сняты путы для выдвижения талантов».
Любищев А.А., Размножение элиты и судьба цивилизаций / Расцвет и упадок цивилизации, СПб, «Алетейя», 2008 г., с. 199-202.
Гипотеза о смешении наций и одарённости по А.А. Любищеву.
