Различные классификации, кроме Классификаций ТЛ
Общепринятой классификации творческих личностей, ученых, инноваторов не существует. Но многие Авторы предлагали для этого различные основания...
X
С.О. Грузенберг разделял современные ему теории творчества на рационалистические и мистические.
«Следы этой классификации двух типов творчества можно подметить ещё у Платона, посколько он противопоставляет «поэзию благоразумного», как интеллектуалистический тип творчества, «поэзии безумствующего», как иррациональному или мистическому типу творчества, уподобляя процесс творчества наитию божества, вселившегося в душу поэта в моменты творческого экстаза и пользующегося им, как орудием, для выявления своих творческих замыслов.
Ещё резче проводит демаркационную черту между обоими указаннными типами творчества Эдуард Гартман, различая в своей характеристике творчества художников двоякого типа: иптеллектуалистического или рационалистического типа (творчество, как рассудочная стихия духа, почерпающая материал в данных опыта) и иррационалистического или мистического типа (интуитивное творчество как непроизвольная и бессознательная стихия духа.
Художник первого (интеллектуалистического) типа - учит Гартман - творит «с помощью рассудочного выбора», руководствуясь в своей работе комбинированием данных опыта и «эстетическим суждением» (das asthatische Urtheil); напротив, художник второго (мистического или иррационального типа) творит совершенно непроизвольно и бессознательно, как бы по «наитию» свыше, повинуясь внушению интуиции, как стихийного вторжения в его душу непроизвольных образов творческой фантазии, осеняющих ого совершенно неожиданно - без всяких усилий с его стороны.
К классификации Эдуарда Гартмана примыкает, по видимому, проф. И. И. Лапшин, различая в своей характеристике проблемы перевоплощаемости две точки зрения на этот вопрос: иителлектуалистическую и мистическую. «Едва-ли найдется такой философ или художник», - говорит он в своей статье «О перевоплощаемости в художественном творчестве» - «который стал бы утверждать, что в этом творческом процессе вовсе не играет роли опыт, т. е. наблюдение над живыми людьми. Но в вопросе о том, один ли опыт играет тут решающую роль, и что ещё привходит в процесс перевоплощаемости, мнения резко разойдутся, и тут можно указать на две точки зрения - одну мы называем интеллектуалистической, другую - мистической. Согласно первой, художественное воссоздание живого типа есть чисто интеллектуальная обработка данных опыта. Художник наблюдает по телесным проявлениям чужую жизнь, восполняя пробелы догадкою, и систематически конструирует её, так сказать, научным методом. Подобный взгляд развивает Золя в своей теории «экспериментального романа». Творчество, его философия, сводится здесь к головной работе, приблизительно такого характера, какой усматривает в созидании поэтического сюжета Эдгар Поэ […]
К отрицанию «экстатической интуиции» в процессе художественного творчества приходит также Эдгар Поэ, приписывая творческие замыслы писателя исключительно лишь действию рассудочной стихии, достигающей «своей законченности с точностью и строгой последовательностью математической проблемы»: «по большей части» - говорит он в «Философии творчества» - «писатели, в особенности поэты предпочитают, чтобы думали, что они сочиняют в известного рода утонченном безумии, в состоянии экстатической интуиции, - и они положительно затрепетали бы при мысли о разрешении публике заглянуть за сцену, взглянуть на вырабатываемые и колеблющиеся несовершенства мысли, - истинные задачи, ухваченные лишь в последний момент, на бесчисленные проблески в мысли, ещё не достигшие до зрелости полной перспективы, на совершенно созревшие фантазии, отброшенные в отчаянии, как невыполнимые, на осторожные выбирания и отбрашивания, на мучительные вычерки и вставки, словом, на все эти колеса и шестерни, на подъёмную машину, чьи блоки создают перемену сцены, на лестницы и на дьявольские трапы, на петушьи перья, красную размалёвку и белые наклейки, которые в девяносто девяти случаях из ста составляют отличительные свойства литературного гистриона». («Философия творчества» - соч. в пер. Бальмонта, т. II, стр. 168-169).
По призванию Эдгара Поэ ни один из его художественных замыслов и образов не был порождением случая или интуиции: все его произведения создавались на подобие математических построений, - последовательно, шаг за шагом, «достигая своей законченности с точностью и строгой последовательностью математической проблемы» (ibid, стр. 170)».
Грузенберг С.О., Гений и творчество: основы теории и психологии творчества, М., «Красанд», 2010 г., с. 145-146 и 148.
Писатель «Мельников-Печерский отрицает необходимость таланта и поэтического вдохновения для художественного творчества, приписывая успех творческой деятельности писателя исключительно лишь упорному труду: «Ты думаешь всё зависит от таланта да от вдохновения» - пишет он своей жене - «Выкинь, пожалуйста, это из головы. - Будучи женою писателя, ты могла видеть, что никакого поэтического вдохновения нет и не бывает. Талант заключается только в том, что человек умеет взяться за работу и имеет такт. Главное - же - труд, труд и труд. Не только обыкновенные смертные, к числу коих принадлежу и я, берут главнейшим образом трудом, но даже и гений есть не что иное, как труд», (см. соч. Печерского в изд. Вольфа, 1897, т. I, стр. 273).
Грузенберг С.О., Гений и творчество: основы теории и психологии творчества, М., «Красанд», 2010 г., с. 149.
