Раздвоение личности художника по С.О. Грузенбергу
«Перевоплощаясь во «внутренний мир» читателя, слушателя и зрителя, художник ставит себя мысленно на его место, рассматривает своё произведение его глазами и нередко реагирует на продукты своего творчества так, как если б то были чужие произведения: так, например, Чехов, слушая свои рассказ, от души смеётся над одним из своих героев; Гёте, Бичер-Стоу, Теккерей, Диккенс, Дидро, Клейст и Достоевский, читая свои произведения, искренно оплакивают горестную судьбу своих героев; Гендель проливает слёзы над своим «Мессией»; у Глинки - по его словам - «подирает мороз по коже» при чтении сцены Сусанина в лесу с поляками; Чайковский рыдает, читая сцену казни орлеанской левы; Гуно переживает высокое эстетическое наслаждение, слушая часами пение Ромео, Джульетты и других героев своих опер и т. д.
Процесс раздвоения личности художника наиболее ярко обнаруживается в психическом автоматизме творчества. Это явление характеризуется, ближайшим образом […] тремя типическими чертами:
а) раздвоением сознания художника, граничащим с состоянием сомнамбулизма;
б) тенденцией художника к отречению от своею авторства
в) тенденцией художника рассматривать своё произведение как продукт чего-то чужою творчества и приписывать ему собственную жизнь, не зависящую от воли автора.
Эту последнею черту психического автоматизма творчества тонко улавливает Гельмгольц в самонаблюдениях над процессом своего творчества: «...часто я находился под таким впечатлением, как будто я переписываю не свою собственную, а чужую работу».
Приведя это ценное для психолога самопризнание Гельмгольца, В. Оствальд ссылается на аналогичное свидетельство Геру о «собственной жизни математических формул»: «Позже подобные замечания о собственной жизни математических формул сделал великий ученик Гельмгольца Геру. Оба они указывают на автоматический характер, сообщаемый всякой научной работе надёжным и исчерпывающим методом» (В. Оствальд: «Герман Гельмгольц». Изд. об-ва «Сотрудничество». Петерб., стр. 37-38).
Такую же иллюзию раздвоения сознания, поскольку она сопровождается тенденцией творца интеллектуальных ценностей к отречению от своего авторства, - переживали Вольтер, Шопенгауэр, Джордж Эллиот, Морзе, Л. Н. Толстой, Л. Н. Урванцов и др.
Нередко художник реагирует на читателя, слушателя и зрителя как на своего рода сотрудника, участвующего в некоторой (хотя бы в самой слабой) степени в процессе его творческой комбинаторики: эта тенденция к вовлечению читателя, зрителя и слушателя в интерпретацию творчества автора наиболее ярко сказывается в тех случаях, когда художник предоставляет читателю, зрителю и слушателю восполнить в своём воображении те или иные черты образов его творческой фантазии, сделать по своему усмотрению те или иные выводы из его положений, остановить свой выбор на тех или иных вариантах его произведений, тех или иных ситуациях, той или иной комбинаторике эффектов».
Грузенберг С.О., Гений и творчество: основы теории и психологии творчества, М., «Красанд», 2010 г., с. 2.
